- Хотел спросить, ты уже договорился с англичанами или еще нет?
Александр посмотрел на меня долгим взглядом как бы пытаясь просветить насквозь и понять наконец, кто перед ним находится. Когда пауза стала уже неприличной, император ответил вопросом на вопрос.
- Откуда ты знаешь?
- У меня есть глаза, есть уши и есть мозг, чтобы всем эти богатством пользоваться, - попытался ответить я уклончиво, однако вопросительно поднятая вверх монаршая бровь намекнула, что его такая отповедь не устроит. – Ой, да Господи! Наполеон угрожает переправой через Ла-Манш, адекватной сухопутной армии у них нет, что они будут делать? Искать пушечное мясо на стороне – тут не нужно быть провидцем, чтобы это понять. В первую очередь мы с цесарцами, потом пруссаки. Ну и ты, конечно же как более молодой и неопытный, тем более еще не разу не получавший тумаков от корсиканца, выглядишь как самая простая цель. Франц-то уже отгреб пару раз, и теперь будет, пожалуй, поосторожнее, впрочем, не факт.
Ну да, я-то знал, что Австриякам еще не раз прилетит от французов, поэтому мог спокойно раздавать такие прогнозы.
Александру явно не понравилось то, как я охарактеризовал его и австрийского коллегу, однако после короткого размышления признал.
- В начале апреля договор подписали.
- Не успел, - я поморщился, нужно было раньше думать, а то заигрался в шоколадного магната и упустил момент. – Франц в деле?
- Его императорское величество…
- Ой да брось!
- Франц думает.
- Понятно… Соскочить как-то можно?
- Что ты имеешь ввиду? – Голос Александра резко охладел. Выросший на идеалах рыцарства, ставший слишком рано императором мальчик, слишком высоко ставил свою честь… И слишком низко – к сожалению – непосредственные интересы страны и жизни ее сынов.
- Скажи пожалуйста, вот только честно, представь, что я вообще ничего не знаю и не понимаю в международных отношениях, зачем нам воевать с Наполеоном?
- Наполеон – узурпатор, - вдохновенно начал крестный, как будто только этого и ждал. – Он опасный революционер, причастен к казни законных правителей Франции. А прошлогоднее убийство герцога Энгиенкого – это просто что-то невообразимое. Да он просто опасен, корсиканец уже подчинил себе Испанию, Северную Италию, Нидерланды, часть германских государств, разве можно это так оставить?
- Хорошо, - я прервал этот фонтан красноречия, - я уже понял, что лично ты считаешь существование на этом свете императора Бонапарта личным оскорблением, прекрасно. Но Александр, смею тебе напомнить, что ты ведь правитель страны. Правитель Российской империи, и в первую очередь ты должен думать о благе государства. Вот скажи мне, какая выгода России от войны с Францией?
Видя полное непонимание в глазах брата – он явно не рассматривал этот вопрос с такой стороны, а попытался уточнить.
- Ну вот завтра мы победили, Бонапарт разгромлен, подписываем мирный договор, на внесении каких статей ты будешь настаивать в первую очередь.
- Возвращение Франции в границы 1792 года…
- Так, это выгодно австриякам и голландцам, ну и англичанам конечно, я так понимаю, что они за свой Ганновер радеют так? Что еще?
- Возвращение на трон Франции Бурбонов…
- А это только англичанам выгодно.
- Еще договорились после победы над Наполеоном установить в Европе справедливый порядок…
- Пиздец… - я не смог сдержать эмоций. Вот бы еще Россия воевала за справедливый европейский порядок Англии. – «Черт, а ведь Павел был судя по всему гораздо более вменяемым императором, во всяком случае, что касается внешней политики. Может и правда нужно было попытаться его спасти. Вот только как - непонятно».
- Что?! – Император, никогда не слышавший от меня таких слов, удивленно задрал брови.