Нельзя сказать, что Александр занимался только внешними проблемами, но революция и Наполеоновские войны оставили ему мало выбора. Увы, решение внутренних проблем все время откладывалось и поэтому они накапливались. Россия мне напоминала дворец, где все время пристраивались флигели и этажи при минимальной отделке внутри. Жить в таком дворце было не очень комфортно.
Австрия, стремившаяся к расширению за счет славянских территорий, увеличивала долю не немецкого населения империи и таким образом создавала Польский синдром у себя дома. Как показало будущее, от нового раздела Европы в основном выиграли Пруссия и Англия. Первой это облегчило будущее объединение Германских земель под своим началом, а вторая приобрела стратегически важные территории в Средиземноморье и в Мировом океане. Так наступал век Pax Britannica*. Британский флот окончательно утвердился в Мировом океане, оставив далеко позади флоты других стран. С помощью этого флота и была построена наиболее грандиозная империи из когда-либо существующих. Наличие столь сильного флота означало практически монополизацию морских торговых путей, то есть морской торговли. Для России это пока не представляло серьезной угрозы, ибо у империя не имела торгового флота, зато существовал огромный внутренний рынок, который потенциально мог заменить колонии.
После Венского конгресса в 1815 году в Европе наступил период реакции. Все стремились сохранить старый порядок, что было практически невозможно и эта 'эпоха застоя' лишь отсрочила взрыв 1848 года, но я снова забегаю вперед.
Глава 13.
Двадцать третьего октября 1815 года Шарлотта запомнила на всю жизнь. На большом парадном обеде в Берлине собрались члены русской императорской и прусской королевской семей. Она, в атласном, бирюзовом платье сидела подле Никса, одетого в парадный мундир гренадеров, в котором он выглядел необычайно мужественно. В разгар торжества король Фридрих Вильгельм вместе с императором Александром поднялись со своих мест и провозгласили тост за здоровье помолвленных - великого князя Николая Павловича и принцессы Шарлотты Прусской. Большой зал, где пировали офицеры гостившего в Берлине русского гренадерского полка, взорвался восторженными восклицаниями. Шарлотта сияла. Она чувствовала себя совсем взрослой и была счастлива.
Празднества продолжались несколько дней, балы следовали один за другим. Бал в здании Оперы для высшего света, следом ещё один, для 'бюргеров', то есть для горожан Берлина и еще один, прощальный, ибо Николай уезжал домой, в Россию.
Было условлено, что торжественное бракосочетание состоится как только девятнадцатилетний великий князь Николай достигнет двадцати одного года - возраста, позволяющего вступить в брак. А пока, для проверки чувств и подготовки к свадьбе помолвленным предстояло прожить порознь ещё год и восемь месяцев.
Глава 14.
1815 год прошел для меня суматошно. Я бы сказал даже для меня, так как распорядок дня современников Николая для человека века XXI казался медленным и размеренным. Отсутствие электричества заставляло людей идти спать рано. Новости шли долго и количество информации было несравненно меньше. Способы переработки информации имелись, но они были под стать её количеству. Корабли шли по океану месяцами и не факт, что все доходили. Даже железных дорог еще не существовало. Поэтому никто никуда не спешил. Ведь без толку.
После парада в Вертю я ненадолго задержался в Париже, а в октябре 1815 года состоялась моя помолвка с Шарлоттой. Праздновал весь Берлин. Мы порхали с бала на бал и давали много приемов, занятие для меня крайне утомительное, так как, в основном, это были протокольные визиты вежливости. Но эти светские встречи дали мне возможность поближе познакомиться с военной и административной верхушкой Пруссии.
Счастливы были все. Прежде всего, мы с Шарлоттой, так как мы проводили вместе все это время. Александр и Фридрих Вильгельм радовались, ибо это укрепляло политический союз между Россией и Пруссией. Радовалась Мария Федоровна, потому, как один из её младших сыновей остепенится и принесет долгожданного наследника. Увы, у старших Александра и Константина это не получилось. И, наконец, радовались многие берлинские дворяне и бюргеры, ибо череда балов и помолвка прусской принцессы стали приятным исключением в их повседневной жизни, радостным событием, каковых было не много в годы Наполеоновских войн. Люди, казалось, наконец, почувствовали, что мир настал на самом деле, а не на бумаге. И они были счастливы.