- Но сам, добровольно, император не уйдет. А за ним стоят генералы Дибич и Паскевич, - ответил князь Гагарин.
- Тогда мы поможем ему уйти, - сказал полковник Дулов, и глаза присутствующих уставились на него, ибо он сказал вслух, то, что думали они все.
- Что ж, господа офицеры, все ли здесь присутствующие разделяют мнение князя? - спросил хозяин.
- Да, - хором ответили все.
- Хорошо, - сказал князь, - в таком случае, каковы будут ваши предложения?
Разошлись родовитые офицеры далеко за полночь. Кареты уезжали по очереди, глухо шурша гравием из-под колес.
Глава 15.
Сразу после окончания Персидской войны и подписания Аккерманской конвенции с турками я начал проводить военную реформу. Так как в качестве великого князя я командовал двумя гвардейскими полками, армейский быт я знал не понаслышке. В основном, офицерский корпус состоял из дворян, особенно в гвардейских полках. Качество офицеров было хорошее, если сравнивать его с другими европейскими армиями. Кроме того, после окончания Наполеоновских войн армия набралась боевого опыта и обновила свою тактику. А посему на первый взгляд армия в реформах не нуждалась. Но это казалось лишь на первый взгляд. К концу царствования Александра, армия еще больше разрослась. Часть офицеров с боевым опытом ушла в отставку или на пенсию, а новые относились к службе, как к возможности сделать карьеру и приблизиться ко двору. Зачастую офицерами становились благодаря связям или родству. Посему выходило, что армия вырабатывала свой ресурс, приобретенный во время Наполеоновских войн. Вдобавок войско поедало порядка семидесяти процентов от бюджета, так что ни о каких реформах в стране не могло идти речи, ибо армия потребляла и без того небольшие ресурсы.
Проводя военную реформу, я преследовал несколько целей. Во-первых, я хотел сделать армию более демократичной, чтобы офицеры и низший командный состав назначались по способностям. Это давало возможность социального лифта и социальной адаптации, особенно для окраинных народов. Ибо я видел армию, как плавильный котел, который, помимо прочего, помогал воспитывать граждан. Делая офицерский корпус более демократичным, я уменьшал возможность заговоров в офицерской среде, то есть после реформы я ожидал иметь армию более лояльную престолу. Потому как армия для меня была щитом от врагов внешних, а в империи, увы, она зачастую являлась инструментом внутренней политики, особенно гвардия.
Во-вторых, войско количеством в почти миллион человек оказалось чрезмерной нагрузкой для империи. Поэтому, сократив армию на две трети, я экономил около половины военного бюджета, то есть тридцать пять миллионов рублей, которые я планировал вложить в развитие индустрии и инфраструктуры, чтобы подстегнуть экономический рост.
В-третьих, военная реформа в Пруссии значительно усилила прусскую армию. Пока еще они считались слабее нас, но вскорости, они превратятся в грозу всей Европы. Развитие технологий способствовало появлению более мощного оружия, такого как бомбические пушки (орудия Пексана) которые уже существовали, нарезных ружей и револьверов, которые вскорости появятся. Соответственно требовалось менять тактику, чтобы приспособить ее под будущие изменения.
В-четвертых, при существующей системе рекрутирования, солдат служил двадцать пять лет и ежели доживал до этого срока, то выходил на пенсию. То есть резервов практически не существовало,и в случае затяжной войны, нужно было обучать новых солдат с нуля, что значительно затрудняло возмещение потерь и пополнение армии в случае нужды. Именно поэтому Александр и создал военные поселения, дабы иметь под рукой резерв из полмиллиона солдат. Но, как и многие половинчатые решения, оно лишь создало дополнительные проблемы, так как в итоге поселенцы не стали ни хорошими солдатами, не самодостаточными крестьянами. А посему имелась нужда в обученных резервах.
В генерале Паскевиче я встретил горячего приверженца военной реформы. Он был знаком с прусским опытом и, учитывая собственный боевой опыт, понимал необходимость реформ. Вдобавок я назначил его главой нового генштаба, что не могло не тешить его самолюбия. Но он оказался на своем месте и я не сомневался, что под его руководством удастся создать дееспособный и критически мыслящий генштаб.
Военным министром я назначил другого популярного и талантливого генерала, а именно Иван Ивановича Дибича. Генерал-адъютант Дибич считался фаворитом моего брата Александра и очень опытным генералом. Так, во время заграничного похода русской армии, его назначили генерал-квартирмейстером союзных армий, то есть начальником генштаба, где он занимался планированием операций и логистикой громадных воинских масс. По сути, он занимал должность начальника генштаба русской армии во времена Александра и до назначения генерала Паскевича на эту должность. Но, учитывая, что военная реформа может вызвать большое противодействие в офицерской среде, мне требовался популярный и авторитетный генерал, к мнению которого будут прислушиваться. Вдобавок Дибич был опытным администратором и талантливым полководцем, а посему отлично подходил на роль военного министра.