Османский флот, стоявший в бухте Золотой Рог представлял из себя жалкое зрелище. Линейные корабли давно пришли в негодность и уже несколько лет не выходили в море. Старый трехдечный гигант "Махмудие", гордость османского флота, горой возвышался над остальными судами. Но времена его былой славы безвозвратно ушли. Его полусгнивший корпус и изношенный такелаж едва позволяли выйти в море, а команда все время проводила на берегу. Оперативный костяк флота составляли десяток фрегатов, три из которых являлись парофрегатами французской и английской постройки с колесами по бортам, затруднявшими артиллерийский огонь. Не удивительно, что в течении получаса от всего этого великолепия осталась лишь куча горящих обломков. Все же современный броненосный флот индустриальной эры был не чета деревянному. Двухсотпятидесятимиллиметровые снаряды попросту разрывали корпуса кораблей, за десяток выстрелов пуская их на дно.
Покончив с вражеским флотом, адмирал приказал произвести пару выстрелов по дворцу Топкапы и вглубь города, дабы обазначить серьезность намерений и дальнобойность русской артиллерии. Так или иначе, но турки не препятствовали высадке десанта прямо в порту, на глазах у многочисленных иностранных купеческих судов, стоявших на якоре в бухте. К вечеру две дивизии из ударного корпуса заняли порт, Галатский мост и господствующие высоты в европейской и азиатской частях Стамбула. На высотах была установленна полевая артиллерия и полевой телеграф, для координации действий между частями.
Сразу после разгрома османского флота, десяток судов под командованием вице-адмирала Новосильского отправились на юг, в сторону Дарданелл. Опасаясь передвигаться ночью из-за мелководий, адмирал встал на якорь у входа в пролив. Восход следующего дня встретил эскадру под парами, длинной змеей входящей в узкое горлышко пролива. К этому времени османы опомнились и попытались организовать оборону, но, тем не менее, фактор внезапности все еще был на стороне русского флота. Гарнизоны дарданелльских фортов оказались лишь частично укомплектованны. Запасы ядер и пороха давно не пополнялись, а часть его отсырела. Появление серых "Альбатросов" было встреченно выстрелами. Несколько ядер со звоном отскочили от бронированной обшивки. Как на учениях, шесть кораблей не спеша выстроились напротив османских позиций и бросили якорь. Через секунду раздался грохот двенадцати орудий и в воздух, ухнув, взметнулись комки земли и осколки кирпича. Остальные четыре броненосца, не останавливаясь, направились к последней позиции турок у южного входа в проливы. Как и за день до этого на Босфоре, к полудню все было кончено. К двум часам дня у полуострова Галиполи бросили якорь два транспорта из которых на берег переправились две пехотных батальона с полевой артиллерией. Солдаты спешно окапывались на разрушенных позициях, стараясь успеть до сумерек. Броненосцы перегородили пролив, встав на якорь в два ряда. Следующим утром подошел запоздавший транспорт с саперной командой, которая занялась установкой гальванических мин в узком горлышке пролива.
Три дня до прибытия второй волны десанта прошли в тревоге. Солдаты зарывались в землю, готовили позиции для полевых орудий и для тяжелой артиллерии, которая ожидалась со второй волной. Лишь когда на гаризонте появилась вереница судов под андреевским флагом, все вздохнули с облегчением. Теперь, даже если появится британский флот, или отошедшие от шока османы контратакуют, их будет чем встретить.
Для второй очереди десанта начало операции стало полной неожиданностью. Ничего не подозревающих солдат прямо посреди учений погрузили в поджидавшие эшалоны и направили в Одессу и Николаев. К этому времени город походил на муравейних. В порту скопились десятки транспортов, наскоро адаптированные для перевозки людей. На них загружались провизия, оружие и боеприпасы. Лишь перед погрузкой на корабли солдаты узнали о начавшайся войне и о том, что им предстоит воевать против коварных османов, угнетающих братские славянские народы. Третьему эшалону пришлось полегче. Газеты к тому времени уже пестрели заголовками о начавшайся войне и описывали зверства турок против невинного христианского населения. Через десять дней после начала операции последние четыре дивизии высадились в районе Стамбула и развивая успех принялись зачищать прилегающие территории.
Первые несколько дней турки, ошеломленные внезапным нападением, не оказывали серьезного сопротивления. Половина столичного гарнизона в тридцать тысяч штыков и сабель, сдалась в плен, блокированная в казармах. Остальные разбежались. Сам султан, в спешке бежал в Адрианополь, а после его занятия русскими войсками бежал еще дальше на север в Филибе , где находился значительный османский гарнизон.
Несмотря на временное затишье, в огромном городе нашлось достаточно фанатиков призывавших к борьбе с неверными. На первых порах наша группировка в Стамбуле была малочисленна и мы контролировали лишь часть города, примыкавшую к порту. А в предместьях, скопилось множество народа, подогреваемых подобными речами. Среди них оказалось множество вооруженного люда из бежавших солдат гарнизона и ополченцев. Через четыре дня после высадки в городе полыхнуло. В предместьх спорадически возникали стычки с вооруженной, фанатичной толпой. Ночью русские патрули подвергались нападению горожан, прекрасно знающих окрестности, отчего солдаты начали передвигаться большими отрядами, дабы в случае чего дать отпор. Впрочем востание было быстро локализовано, а затем и подавлено. Генерал Дубинин, главнакомандующий экпедиционными силами, приказал применять артиллерию против мятежных кварталов, что привело к скорому прекращению беспорядков. Еще одним следствием этого "варварского", как писали в английских газетах, шага стало бегство местных жителей подальше от города. Да и солдаты, озверевшие после гибели товарищей, стреляли во все, что движется, что лишь усилило ужас перед русской армией. Толпы беженцев заполонили дороги ведущие на восток, в сторону анатолйского плоскогорья, и на юг, в сторону Измира, подальше от русских войск. Из-за этого, те немногочилсленные османские силы, спешащие на помощь городу оказались на в состоянии продвигаться дальше. А когда, это им все таки удалось, они натолкнулись на русские позиции и отступили под плотным ружейным и артиллерийсим огнем. Две дивизии из экспедиционных сил двигаясь за колоннами беженцев и придавая им ускорение, закрепились в сотне километров от города, окопавшись и создав достаточно мощный заслон у дорог, ведущих к Царьграду. Тоже самое повсеместно происходило вдоль всей линии проливов. Русская армия, захватив бывшие османские позиции, закрепилась на них и постепенно расширяла "санитарный коридор" вглубь територии, километров на сто, создавая там укрепленные позиции и контролируя немногочисленные дороги.