- Но это немыслимо, - взорвался Макинли. - Ваши условия неприемлемы. Вы не оставляете нам выбора, кроме как сражаться.
- Не буду вас неволить, - сухо ответил Радецкий. - Видит бог, я старался предотвратить кровопролитие. Вы сами видите, что моих ребят вчетверо больше, чем у вас. Через час, когда мы превратим ваш форт в развалины, я не буду столь милосердным. Ваш долг защищать своих сограждан. В этом случае, приняв мои условия, вы его выполните наилучшим образом. Каково же ваше решение?
Полковник, красный от гнева и возмущения, буркнул:
- Нам надо обсудить ваше предложение.
- Что ж, - ответил генерал, - я даю вам полчаса, дабы принять решение. Ровно через полчаса, эти орудия, - он указал на дюжину пушек, расчеты которых как раз подготавливали позиции для стрельбы, - откроют огонь. В таком случае я не ручаюсь за целостность жизни и имущества ваших сограждан.
Через двадцать минут из ворот крепости появилась кавалькада из четырех всадников с белым флагом. Не спеша они подъехали к русским позициям и спешились.
- Мы согласны на ваши условия, - буркнул Макинли.
- Я рад, что нам удалось предотвратить ненужное кровопролитие, господин полковник, - ответил Радецкий, - прошу в мою палатку, где мы сможем подписать условия вашей капитуляции.
Уже через два дня, оставив один батальон и казачий эскадрон для охраны пленных, генерал двинулся на юг, на Салем - столицу штата. Восточнее двигались силы генерала Кауфмана, дабы оседлать Орегонский* тракт и перевалы. Небольшие, разбросанные по почти безлюдным пространствам гарнизоны сдавались, в основном, без боя, но генералу не удалось достичь перевала. К середине октября погода испортилась и зарядили нескончаемые дожди превратившие землю в чавкающую жижу, отчего темп продвижения его ударного корпуса резко снизился. А потому Иллинойсский полк, посланный в подкрепление Орегону сразу после начала войны, успел перемахнуть перевал и закрепиться на склонах, заняв единственную в этих диких местах дорогу.
Янки грамотно закрепились на склонах, усилив свои позиции бревнами и валунами. Десяток 'Наполеонов'*, хорошо замаскированных, простреливали как дорогу, так и ближайшие склоны, сильно затрудняя обход позиций. Лишь благодаря вовремя высланным разъездам удалось засечь позиции неприятеля и не попасть под убийственный огонь полевой артиллерии.
Три полка, рассредоточившись,занимали позиции для штурма высот, находясь вне зоны обстрела полевой артиллерии противника. Используя преимущество в дальнобойности своих полевых орудий, Кауфман приказал открыть огонь по позициям окопавшихся янки. Под прикрытием этого огня, солдаты, рассредоточившись в цепи, двинулись вверх по склону занимая исходные позиции для атаки. Оказавшись в трехстах метрах от передовых траншей северян, русская пехота залегла, стараясь спрятаться за валунами и изгибами склона. Когда артиллерия прекратила огонь, солдаты, низко пригнувшись бросились вверх по склону, надеясь выбить противника штыковой атакой. Но огонь русской артиллерии оказался неэффективным против пехоты, засевшей в траншеях. Мелкий, моросящий дождик сделал склоны скользкими и затруднял видимость. А далее заговорили рудия северян, обрушив град картечи на атакующих солдат. Несмотря на троекратное превосходство в силах первый штурм был отбит. Атакующие цепи откатились вниз по склону, чтобы перегруппироваться. Тогда, карабкаясь по крутым утесам в обход пошла двенадцатая бригада. Невзирая на частый огонь противника солдаты упорно карабкались наверх, в тыл окопавшимся янки. Снайперы, распластавшись за валунами не давали синим мундирам высунуть голову. Те, кто попытался выйти наперерез двенадцатой, с криком скатывались обратно, получив пулю. Через час, четыре сотни солдат зашли в тыл полковнику Гладстону и открыли ураганный огонь по позиции янки. Благо те были как на ладони. Оказавшись между двух огней и потеряв треть состава убитыми и раненными, синие мундиры дрогнули. Из-за засеки показался белый флаг, а за ним через несколько мгновений, фигура в грязном, порванном мундире. На этом бой, стоивший русским солдатам более сотни убитых и раненных, окончился.
К концу октября организованное сопротивление в Орегоне прекратилось. Частые дожди и снег в горах привели к затишью. Русские войска спешно организовывали зимние квартиры. Из-за невозможности организовать временные лагеря в столь сжатые сроки, генерал Кауфман позволил части мирных жителей вернуться в свои дома. Дороги, ставшие непроходимыми, не позволили отконвоировать пленных солдат и офицеров в Калифорнию, а потому их разместили в двух лагерях, образованных на месте бывших фортов. Часть синих мундиров заранее бежала в леса, откуда пыталась беспокоить русские войска. Тем не менее главная стратегическая цель оказалась выполнена. До начала зимы и осенней распутицы русской армии удалось занять главные населенные пункты бывшей Орегонской территории и закупорить все основные перевалы в Скалистых горах. Зачистка территории и ее заселение первыми колонистами откладывались на следующую весну. А пока в Калифорнии ожидали свежие войска и первые партии переселенцев, чтобы по весне тронуться в путь в новую губернию империи - Орегонскую.