В преддверии баталии Раевский разделил свою эскадру на две дивизии. Одна состояла из двух бронефрегатов 'Варяг', а другая из двух корветов и еще одного 'Варяга'. В бою эти дивизии должны были двигаться двумя колоннами и взять противника в клещи, используя преимущество в дальнобойности и огневой мощи.
К полудню, когда палящее апрельское солнце раскалило корабли так, что с трудом можно было держаться за поручни, на горизонте возникли облачка черного дыма, указывавшие на приближение неприятеля. Эскадра северян, растянувшись змеей на несколько миль на всех парах шла на северо-запад, по направлению к двум фортам, прикрывавшим вход в Миссисипи.
Дав полный ход, русская эскадра, двумя колоннами, увеличивая расстояние межу собой двинулась наперерез неприятелю. Впрочем этот маневр не остался незамеченным и американцы, разделив свои силы на три части, продолжили идти своим курсом. Их паруса были приспущены, дабы не мешать паровым машинам исполнять маневр.
Беляев, идя вторым в ордере, подождал пока корабли янки приблизятся на два километра и приказал открыть огонь. Из десяти орудий 'Новороссийска' шесть могли вести огонь на любой борт. И хотя стомиллиметровые орудия уступали в огневой мощи грозным двухсотпятидесятимиллиметровым пушкам 'Варягов', против незащищенных броней бортов противника они оказались смертельно опасны, а два выстрела в минуту несколько компенсировали более слабую огневую мощь. Немного качнувшись, корвет послал первые гостинцы в сторону идущего третьим в ордере американского корабля. Уже через две минуты артиллеристы добились попадания. Вокруг вовсю гремел бой. То и дело эскадры окутывались облаками дыма, затруднявших видимость и щипавшего глаза канонирам.
Корветы двигались несколько поодаль ведущего 'Варяга', дабы не подставляться под ядра северян. Вся эскадра Раевского маневрировала, держа расстояние в два-три километра от эскадры Фаррагута. Дистанция достаточная для ведения эффективного огня русскими орудиями, но за пределом основной артиллерии янки. Лишь изредка шальное ядро не излете ударяло о бронированный борт и расколовшись, со звоном плюхалось в воду. Кое где осколками поцарапало трубу, но это все были мелочи. Через два часа боя американцы потеряли все четыре парофрегата и два корвета. Адмирал Фаррагут погиб вместе со своим флагманом 'Хартфорд'. Лишившись наиболее боеспособной части судов, эскадра Союза расселилась, стремясь уйти подальше в открытое море. Но часть из них уже успели получить повреждения и в ходе погони почти все корабли были расстреляны издалека и пущены на дно, Лишь четырем судам удалось уйти к Багамским островам, где они были интернированы.
Глава 8.
'Вот сволочи неблагодарные' - думал я шагая по кабинету. Впрочем, чего тут возмущаться. Этот шаг Конфедератов был вполне ожидаем. А то что вышло подло по отношению к нам, так это политика. На их месте я поступил бы так же. Да чего уж греха таить, не раз приходилось так поступать, меняя союзников или действуя исподтишка. Тем не менее осадок на душе остался. Тяжело остаться равнодушным, когда тебя кидают. Ну да ничего, кто предупрежден, тот вооружен.
Час назад с фельдъегерем прибыло послание от нашего посла в КША, Ивана Дмитриевича Островского, в котором сообщалось о предварительном согласии Севера и Юга сесть за стол переговоров. Со своей стороны Британская и Французская империи прислали своих представителей в Вашингтон, для заключения перемирия и дальнейших переговоров о заключении мирного договора. Россия осталась в стороне, то есть один на один с США. Стало ясно, что вчерашние союзники решили нас попросту слить, начав сепаратные переговоры с Союзом. Оно и понятно. США не могли оставить без ответа захват Орегона, закрывавший им выход к Тихому океану. Не сумев одолеть Юг и оказавшись в изоляции, они предпочли замириться с конфедератами и европейцами, дабы высвободить силы для борьбы с нами. Англичан и французов такой результат вполне устраивал. А Конфедерация, истощенная войной держалась из последних сил в ожидании, когда же наконец янки сломаются и сядут за стол переговоров. Поэтому о нас попросту забыли, не настаивая на нашем участии в переговорах. Официально никакого союзного договора между сторонами подписано не было. Каждый сражался за свои интересы, лишь частично согласуя свои действия с остальными. А потому никаких претензий мы не могли предъявить. Жаль конечно. Империя воевала семь лет практически без перерыва и мы нуждались в мире, дабы переварить недавние приобретения. Но, увы, не судьба.