Правящие круги Англии и сами были не прочь вмешаться в Гражданскую войну, но общественное мнение оказалось настроено против рабовладельческого Юга. Вдобавок, за последние двадцать лет англичане вложили не мало средств в американскую экономику и боялись потерять свои инвестиции в случае войны. Бенджамина Дизраэли*, британского премьер-министра вполне устраивало, что в этот конфликт уже втянута Россия, тогда как Британия остается в стороне, дабы под конец присоединиться к одерживающей верх стороне, а президент Линкольн вел достаточно осторожную политику, чтобы не дать островитянам повода для вмешательства. Наполеон III тоже не прочь был усилить свое влияние на Американском континенте, вмешавшись на стороне Конфедерации, но и в его стране общественное мнение было против такого шага, а без англичан он не решался вмешаться в эту авантюру.
Поэтому нападение ирландских повстанцев на суверенную территорию Британской короны и разгром местных сил в, как окрестили ее американские газеты, битвы при форте Эри, вызвали негодование островитян, существенно повлияв на общественное мнение. Еще бы, где это слыхано, чтобы неотесанные ирландцы нанесли поражение англичанам! А кто в этом виноват? Кто пропустил столь большой отряд через границу? Это вам не дюжина контрабандистов. Несомненно власти США знали об этом и ничего не сделали, чтобы предотвратить этот бандитский рейд. Уж немного ли они о себе возомнили, эти янки? Примерно такими заголовками пестрели английские газеты в эти дни.
Эта ситуация оказалась на рука графу Дизраэли и другим членам его кабинета, давно желавшим вмешаться в войну и лишь ожидая подходящего момента. Инцидент с захватом послов с судна 'Трент' вызвал некоторое негодование, но американский президент проявил осторожность и отпустил послов. Но новый инцидент наложился на старый и вызвал гораздо большее возмущение. И хотя британский премьер вероятно догадывался, кто действительно стоит за набегами фениев, он прежде всего хладнокровно взвесил все за и против. Если не вмешаться, у Юга с помощью России имеются неплохие шансы свести борьбу в ничью. А тогда влияние Российской империи на американском континенте окажется чрезмерным. А если вмешаться, то во-первых можно значительно ослабить США и частично подмять лакомый американский рынок и заодно изгнать настырных янки из Китая. Правда под удар может попасть Канада, но вряд ли у Союза есть силы для ведения войны на несколько фронтов. Даже с конфедератами и то не могут справиться. А используя королевский флот и установив блокаду США можно вполне спокойно заняться проникновением на американские рынки. Сложив сей мудренный дебит и кредит и найдя полную поддержку своим действиям в лице французского императора, британский кабинет объявил войну США. Как следствие этого шага соединенный англо-французский флот в двадцать шесть вымпелов, из них восемь броненосцев установил блокаду восточного побережья Союза. Американский президент все же немного просчитался. Издай он прокламацию об освобождении рабов несколько раньше*, может общественное мнение в европейских странах осталось бы более сочувствующим.
Весной 1862 года мы провели массовую депортацию мирного населения на восток. Шестьдесят восемь тысяч человек, посаженные на фургоны и телеги двинулись по этой 'дороге слез', как окрестила ее американская пресса. Впрочем не вся. Президент Дэвис сдержал свое слово и признал Орегон за Российской империей. Дабы подсластить пилюлю и выглядеть более гуманными, все шестьдесят восемь тысяч человек, отправившихся за Скалистые горы получили по десять долларов и могли взять весь свой скарб и скот с собой. Через каждые сто километров были устроены депо с запасами воды, муки и фуража. Заодно казачки подсчитывали людей в отдельных колоннах, следя, чтобы люди не сбежали. Начавшись в мае, депортация продолжилась до сентября, когда последние партии переселенцев перевалили через Скалистые горы. Плененных солдат и офицеров противника разместили в двух лагерях в Калифорнии.