Почувствовав на своем плече чью то руку, Федор оглянулся и не сразу узнал своего товарища, Емельяна Потапова, жестами показывающего, что надо отходить. Лицо Емельяна, черное от гари и пыльный, мокрый от пота мундир, делали его похожим на кочегара. Кошка много таки повидал на Волге. Бросив последний взгляд на наступающих турок, солдаты выскочили из-за укрытия и бегом бросились к спасительным баррикадам. Тут Федор почувствовал, сильный удар в ногу и упал, не добежав нескольких метров до своих. Емельян, забросив винтовку на спину, рывком поднял своего товарища и на последнем усилии добежал до баррикад. Сверху протянулось несколько пар рук и солдаты помогли своим товарищам перевались через тяжелый деревянный шкаф, набитый перинами. Почти все бойцы из Федорова отделения оказались ранены. В горячке боя некоторые не обратили на это внимания, пытаясь выжить и отогнать басурман обратно за телеги. Некоторых, как Кошку, ранили при отходе.
Над русскими позициями стоял черный полумрак. В этом удушливом, липком тумане раненных споро перевязали и большинство вернулись в строй. Лишь пятеро тяжелых оттащили в дом, укрыв от солнца и летящей кирпичной крошки. Несмотря на то, что нога отчаянно ныла, а сердце, казалось выскочит из груди, Федор остался на баррикадах. Османы, поняв, что перекрывая улицу, они не могут эффективно атаковать засевших гяуров, растащили телеги и реорганизовались. Все пространство от начала улицы и до русских позиций оказалось усеяно телами. Турки, не сумев взять русские позиции с наскока, решили реорганизоваться. На узкой улице внезапно стало тихо. Лишь крики раненных да редкие выстрелы нарушали это временное затишье. Несмотря на прицельный огонь, от которого еще несколько турок осталось лежать подле телег, они все таки расчистили проход и с криками, размахивая саблями, палками и кинжалами рванули на русские позиции. Видимо к толпе присоединились еще несколько солдат бывшего гарнизона, ибо откуда то сверху по отряду Самохина ударило несколько пуль, ранив двоих солдат. Нападающие сообразили, что сверху гяуры беззащитны и открыли огонь со второго этажа практически в упор. Капитан приказал целить в окна, дабы ослабить огонь по своей позиции, но несмотря на это, положение осажденной роты стало отчаянным. Возбужденная кровью толпа уже вплотную приблизилась к баррикадам и начала ее растаскивать, дабы раздавить ненавистных захватчиков. В плотную людскую массу полетели гранаты. Каждый солдат носил по две в своем боекомплекте. Но и эта отчаянная мера не помогла. Задние ряды напирали на передние, массой проламывая русские позиции. Еще пять, от силы десять минут и все закончится. Горстке солдат не сдержать этот человеческий поток, да и боеприпасы после интенсивного боя подходили к концу. Самохин думал уже приказать своим укрыться в домах и отстреливаться из окон, как услышал взрывы и выстрелы со стороны площади. Крик 'Ура!' перекрыл рев толпы, которая оказавшись меж двух огней, пыталась отхлынуть назад, но этим лишь усугубила давку. Капитан вытер пот с покрытого копотью лицу и на секунду прислонился к стене. Они успели дождаться подмоги.