Вторая Ваша задача — пути сообщения. В первую очередь нужны хорошие шоссейные дороги Петербург — Москва — Севастополь, Москва — Сибирь — Амур до Тихого океана. Через год пустим по рекам и морям пароходы, через два начнем строить железные дороги.
Ну и министру финансов окажете консультативную помощь. Он из местных. Вопрос финансовой реформы тоже стоит остро. В бюджете остро не хватает денег. Может Вас по совместительству и министром финансов назначить?
— Думаю, не стоит. Крестьянский вопрос и дорожное строительство меня займут полностью. Но, министру финансов, конечно, помогу. Где можно быстро деньги взять я знаю.
— Вот и прекрасно! Завтра я соберу у себя всех наших подселенцев. Будем обсуждать план действий. Готовьте предложения по своим направлениям. Поделитесь со всей нашей командой. А команду потомки собрали фантастическую. Все — архи компетентные товарищи и господа.
12. Синклит.
Первые четверо суток после переноса Игорь Васильевич Курчатов провел в режиме пассивного наблюдателя. За исключением двух часов непосредственно после переноса, когда он успокаивал своего реципиента и двух часов общения с императором — Лениным.
Все остальное время он созерцательной половиной своего сознания наблюдал за жизнью Уварова через его органы чувств, запоминая особенности общения и быта реципиента. А логическая часть его сознания интенсивно усваивала материалы по развитию науки и техники в период с 1825 года по 1920, загруженные ему в память потомками. Реципиент об этой деятельности не догадывался.
Жизнь сорокалетнего Президента Императорской Академии наук была не лишена приятности. Сон вволю, неспешный размеренный быт, изысканная кухня, любящая молодая, на 10 лет моложе его самого, жена, урожденная графиня Разумовская, трое прелестных малолетних детей. Утонченное общение с академиками — гуманитариями о новейших вопросах античной поэзии и античной археологии, беседы в Обществе любителей российской словесности с будущими классиками русской литературы Василием Пушкиным, Федором Тютчевым, Александром Полежаевым, и даже с самим Александром Пушкиным, еще совсем молодым. Все это резко контрастировало с бешенным изматывающим ритмом жизни самого Курчатова.
Вникнув, более — менее, в состояние науки на исходе первой четверти 19 века, Игорь Васильевич сделал вывод, что время для переноса их команды потомки выбрали исключительно удачно. Естественные науки: физика, химия, материаловедение, сопромат и техническая механика находились в самом начале рывка, который привел их к расцвету на рубеже 19 и 20 века.
И техника тоже готовилась к рывку. Паровые машины вот — вот должны были достигнуть приемлемого для промышленного применения уровня. В Америке по рекам уже плыли первые пароходы конструкции Фултона. Через четыре года в Англии Стефенсон должен был запустить в эксплуатацию первую промышленную железную дорогу.
Получив вызов на личную аудиенцию к Императору, Уваров несколько удивился, а Курчатов — нет. За четверть часа до назначенного времени Уваров уже входил через парадное крыльцо в Зимний дворец. Все было как обычно. Караул из двух гвардейцев на крыльце и еще двое у входа на парадную лестницу. Президенту Академии приходилось бывать по делам службы в кабинете императора Александра. В длинной анфиладе залов, которая вела к рабочему кабинету императора, изменений не наблюдалось.
Правда, рабочий стол дежурного секретаря Императорской Канцелярии обнаружился за один зал до его обычного местоположения. Тут же находились и столы обер-камергера и обер-камердинера. У дверей в следующий зал в карауле стояли не два солдата преображенца, как обычно, а четверо гвардейцев: преображенец, семеновец, гусар, моряк и офицер жандармского корпуса. Гвардейцы стояли по стойке смирно, а жандарм, стоящий вольно, внимательно ощупывал глазами входящих. Уварову уже приходилось видеть этого офицера. Очевидно, тот его тоже должен был помнить. Тем не менее, офицер заступил Уварову дорогу и потребовал:
— Назовитесь, милостивый государь! — Это было нововведением.
— Действительный статский советник Уваров, — ответствовал он.
— Прошу Вас, проходите, — жандарм отступил в сторону, а преображенец распахнул створку двери.
За большим столом в кабинете обнаружились известные Уварову лица, составлявшие довольно странную компанию: гвардейский генерал Левашов, флигель-адъютант генерал Киселев, а также неизвестный, представившийся обер-бергмейстером Мейером. Левашов был в фаворе, весьма удачно поддержав нового Императора во время мятежа, А Киселева, как слышал Уваров, подозревали в связях с мятежниками, а чем известен Мейер Уваров не знал. Императора в кабинете не было.