Он опровергал мнение тех, кто говорил об отсталости России, и уверял, что она не созрела для демократии. По его мнению, установление демократических порядков — на самом деле регресс. Иначе говоря, Победоносцев не ставил под сомнение, когда и как проводить реформы, он в принципе был против реформ.
Прежде всего он критиковал парламентаризм — «великую ложь нашего времени», так как «самые существенные, плодотворные меры и преобразования исходили… от меньшинства, просветленного высокой идеей и глубоким знанием; напротив того, с расширением выборного начала происходили принижение государственной власти и вульгаризация мнения в массе избирателей». Пример французского парламента, где в это время разразился панамский скандал, показывал, что «забота об общественном благе служит прикрытием чуждых ему побуждений и инстинктов». Кроме того, парламентаризм приводил к выбору не лучших людей, а демагогов. Третий аргумент целиком относился к России: в такой многонациональной стране выборные представители будут защищать свои местнические интересы — каждый за себя, — тогда как монарх единственный может воплощать общие интересы.
Когда в стране шло бурное развитие свободной печати, Победоносцев клеймил журналистов, оспаривая их право говорить от имени общественного мнения: под предлогом защиты общих интересов они стремятся прежде всего выставить в лучшем свете самих себя, хотя бы и ценой дестабилизации общества, судьбой которого они должны быть озабочены. Таким образом, они поступают безответственно, как те депутаты или школьные учителя, которые, вместо того чтобы учить детей читать и считать, не выполняют своих обязанностей и забывают прививать им любовь к родине, страх перед Богом и уважение к родителям.
Неизвестный западному миру как теоретик, Победоносцев объединил свои реакционные идеи в две или три концепции.
Все эти идеи были известны Николаю, он их воспринял, и они формировали его представление о мире. Власть царя — священна, поскольку его наделил ею Бог. Русский народ от природы добр; интеллигенция же внушала ему Зло, Зло, которое наступало со всех сторон.
За два или три года до смерти от нефрита царь Александр III страшно поссорился с сыном. Николай влюбился в сестру Вильгельма II, которую терпеть не мог царь. Ему хотелось, чтобы Николай женился на принцессе Алисе Гессенской. Наследник противился: Алиса была на голову выше него, а он очень переживал из-за своего невысокого роста в сравнении с великанами из его окружения, так как рост его достигал 1 метра 70 сантиметров. Внезапно его мнение изменилось: он влюбился в высокую принцессу. Но возникло еще одно препятствие: Алиса была протестанткой, и к тому же набожной; чтобы сочетаться браком с Николаем, ей надо было обратиться в православную веру, как того требовал обычай. Вильгельм II побуждал ее отказаться от веры, которая была ей дорога. Кайзер посредничал успешно: он надеялся добиться расположения наследника, восстановить Союз трех императоров, нарушенный Александром, и таким образом свести на нет франкорусское соглашение, заключенное Александром III и Феликсом Фором в 1891 году. В конце концов после некоторых колебаний и кокетливого сопротивления Алиса приняла предложение.
Этот союз фривольности и целомудрия превратил ветреного Николая в верного возлюбленного. 8 апреля 1894 года, в день обручения, он записал в своем дневнике:
«8 апреля, пятница.
Чудный, незабвенный день в моей жизни — день моей помолвки с дорогой, ненаглядной моей Аликс. После 10 часов она пришла к т. Михен, и после разговора с ней мы объяснились между собой. Боже, какая гора свалилась с плеч; какою радостью удалось обрадовать дорогих Папа и Мама! Я целый день ходил как в дурмане, не вполне сознавая, что собственно со мной приключилось! Вильгельм сидел в соседней комнате и ожидал окончания нашего разговора с дядями и тетями. Сейчас же пошел с Аликс к королеве и затем к т. Мари, где все семейство долго на радостях лизалось. После завтрака пошли в церковь т. Мари и отслужили благодарственный молебен…
9 апреля, суббота.
Утром гвардейские драгуны королевы сыграли целую программу под моими окнами — очень трогательно! В 10 часов пришла чудная Аликс, и мы вдвоем отправились к королеве пить кофе… Поехали вдвоем в шарабанчике в Розенау. Я правил. Наслаждение!»
Когда Александр III смертельно заболел, Алису пригласили к одру умирающего как невесту наследника. Император даже пожелал надеть в последний раз свою красивую парадную форму. Однако княгини Оболенские и графиня Воронцова приняли немку весьма холодно… Алиса заметила эту враждебность, особенно со стороны императрицы Марии. Позже она призналась, что в грусти и одиночестве молилась Господу, чтобы он помог ей сблизиться со своей свекровью.