Забота о здоровье наследника становится с тех пор настоящей одержимостью. Кровотечения могли оказаться смертельными, и Александра, считая себя виноватой в болезни сына, вдвойне страшилась за его здоровье.
Поэтому нетрудно себе представить ее страстную привязанность к Распутину, введенному в царскую семью Анной Вырубовой, ее фрейлиной, и обладавшему даром магнетизма или гипноза, что позволяло ему снимать боль у ребенка.
И без того верующая царица воспринимала это как чудо, ее склонность к мистицизму усиливалась, а власть Распутина с каждым днем возрастала.
Вокруг императрицы образовался небольшой круг мистиков, проповедников и гипнотизеров: некто Филипп, его ученик Папюс и вскоре Распутин, которого ввел в императорский двор инспектор духовной академии епископ Феофан. Получив звание лампадника, Распутин должен был следить за лампадами, вечно горевшими у святых икон. Николай II, большой любитель икон, доверил ему зажигать лампады у своей весьма ценной коллекции икон. Таким образом, Распутин все время находился во дворце.
Тем временем он расширил круг своих знакомств, организуя мистические сборища, наподобие хлыстовских «кораблей» — общин, в которые объединялись верующие одной из многочисленных сект, возникших в лоне православной церкви. Эти сектанты, известные как хлысты, называли себя «людьми Божьими», «поклонниками живого Бога». Они представляли божество в образе какого-либо человека, который временно и являлся представителем Бога, отчего у них было множество «христов». Хлысты отрицали любые письменные учения и символически выбросили Священное писание в Волгу. Влияние хлыстовцев было велико не столько из-за их верования, сколько из-за их обрядов: как и первые христиане, они проводили тайные встречи, на которых пели и танцевали до полного изнеможения, стремясь довести себя до экстаза. Кружась в бешеном ритме вокруг кипящего чана с водой, мужчины и женщины избивали себя хлыстами. Подобное радение иногда заканчивалось «массовым грехом» совокупления; избиения сменялись религиозным сладострастием, ибо совокупление считалось средством усмирения гордыни духа.
Эти религиозные обряды, возникшие в глубинных русских деревнях, проникли и в столицу. Среди аристократии распространилась мода на одну из разновидностей обряда хлыстов, называемую «скакуны»: вместо танцев приверженцы секты перед тем, как предаться сладострастным наслаждениям любви к Христу, скакали.
Ни императрица, ни царь не участвовали в подобных сборищах, однако о них было известно при дворе, и, организуя эти сборища в Царском Селе или Петербурге, Распутин следовал обычаям секты, хотя, по сведениям специалиста, занимавшегося историей сектантства, В. Д. Бонч-Бруевича, Распутин был православным и не принадлежал ни к хлыстам, ни к другим сектам.
Сборища вокруг старца приобрели большой размах. М. В. Родзянко, подготовивший по поручению Думы доклад о деятельности Распутина, вспоминает о первых, еще робких, «успехах» старца и его стараниях расширить круг своих клиентов… Узнав, что он имеет влияние на царя, какая-то провинциалка приехала в Петербург и получила свидание с Распутиным. Она просила, чтобы он посодействовал ее мужу получить повышение по службе. «…Тот, выслушав ее, сурово и властно сказал ей: «Хорошо, я похлопочу, но завтра явись ко мне в открытом платье с голыми плечами. Да иначе ко мне и не езди». Причем пронизывал ее глазами, позволяя себе много лишнего в обращении. Дама эта, возмущенная словами и обращением Распутина, покинула его с твердым намерением прекратить свои домогательства. Но, вернувшись домой, она стала чувствовать в себе непреоборимую тоску, сознавала, что она что-то непременно должна выполнить, и на другой день добыла платье-декольте и в назначенный час была в нем у Распутина. Муж ее повышение получил впоследствии».