Петр Столыпин по экономическим и внутриполитическим соображениям придает первостепенное значение укреплению позиций крестьянского сословия. Им пренебрегали со времен освобождения от крепостной зависимости и реформ Александра II, но теперь благодаря инициативе сорокачетырехлетнего премьер-министра в короткий срок происходят решающие изменения.
Столыпин усматривает в прикреплении крестьян к общине (прототипу колхоза) фактор, сдерживающий экономическое развитие, препятствующий эффективному и гибкому единоличному хозяйству. Поэтому он считает нужным создать законодательные и материальные предпосылки для освобождения отдельных крестьян от оков коллектива. Разрешен беспрепятственный выход из общины с землей, но свободная покупка ее мало кому доступна, поэтому крестьянские банки контролируют переход к образованию самостоятельных хозяйств.
Кто не хочет оставаться крестьянином, может отправляться с возмещением за проданную землю — а не с одной котомкой за плечами, как прежде, — на поиски работы в новые промышленные центры или крупные города.
Крестьянская реформа включает уравнение в правах и прочие юридические гарантии. В вопросах наследования Столыпин отдает преимущество личности перед общиной.
Идеи Столыпина осуществляются по-разному в зависимости от местных особенностей. Растущей пропасти между разбогатевшими и обнищавшими крестьянами Столыпин противопоставляет план переселения на целинные земли. На неосвоенные территории в Средней Азии и за Уралом на льготных условиях переселяются жители скудоземных губерний. Многие пользуются этой возможностью и не только находят на новом месте обеспеченное существование, но и способствуют хозяйственному освоению доселе пустовавших земель.
Иностранные делегации, посетившие Россию спустя всего несколько лет после начала столыпинской реформы, не могут сдержать удивления и восхищения потрясающим прогрессом этой еще на рубеже веков отсталой страны. Французский экономист Эдуар Тьери пишет: «Если развитие в Европе будет идти теми же темпами, что в период 1900–1912 годов, то к середине столетия Россия будет доминировать в Европе в политическом, экономическом и финансовом отношении». Немецкая делегация, интересовавшаяся экономическими вопросами, вернувшись в 1910 году из поездки в Россию, доносит кайзеровскому правительству: «Если так пойдет и дальше, то через десять лет Россия станет непобедимой». Кайзер Вильгельм, когда ему в 1905 году представили Столыпина, «совершенно очаровавшего всех присутствующих своим ростом и харизматическим обаянием» (по свидетельству Спиридовича), сказал Николаю наедине: «С такими людьми я мог бы завоевать всю Европу!».
Столыпин знает своих противников. Прежде всего слева — тех не устраивает его философия, его ставка на собственников, его деятельность, направленная на создание слоя крепких хозяев. Социал-революционеры противятся любым улучшениям, ибо это лишает почвы их пропаганду. Эго им он бросает на бурном заседании Думы: «Вам нужны великие потрясения — нам нужна великая Россия! Дайте стране двадцать пять лет спокойствия внутри и извне, и вы ее не узнаете״.». Как и царь-освободитель Александр И, он имел непримиримую оппозицию из экстремистской среды. И так же как тот царь, который в 1881 году был на пути к дарованию демократической конституции, он был разорван бомбой[52].
Но враги у Столыпина есть и справа, ибо его решительные меры подрывают привилегии дворянства, помещиков и ограничивают произвол губернаторов и высших чиновников.
Особенно боялись и ненавидели Столыпина в анархистских кругах. Хотя и иным образом, чем основоположник политики реформ Александр II, премьер-министр, одновременно занимавший пост министра внутренних дел, жестко расправлялся с зачинщиками беспорядков. Против революционных активистов и бунтарей он применил драконовские меры. Создавая прочную основу для страны, он искоренял все, что вело ее к дестабилизации.
Министр стремился не просто подавить любые симптомы сопротивления тогдашнему авторитарному режиму. Он пытался наряду с проведением реформ вырвать с корнем неповиновение.
Значительная часть революционных агитаторов происходила из евреев. Евреи были ущемлены в гражданских правах по сравнению с другими этническими и религиозными меньшинствами. Им запрещалось проживание в определенных местностях (в целях защиты менее предприимчивого русского населения) и занятие определенными видами деятельности. Например, в столице Петербурге их не принимали на юридический факультет.