«Британское правительство употребит все свое влияние для разрешения трудностей Австрии в Белграде при условии, что национальная независимость Сербии не будет ущемлена. Глава Форин Оффис выразил надежду, что мы не поддержим невыполнимые требования Вены, преследующие цель развязывания войны и использующие трагедию в Сараево исключительно для осуществления австрийских притязаний на Балканах».
Одновременно британский кабинет предлагает свои услуги в качестве посредника немецкому канцлеру Бетман-Гольвегу с просьбой передать предложение в Вену. Австрийского посла в Берлине ставят в известность об этом, и он доносит в Вену: «Статс-секретарь доверительно сообщил мне, что в ближайшее время Ваше Превосходительство будет поставлено в известность о предложении Англии о посредничестве, переданном через германское правительство. Германское правительство решительно заверяет, что не имеет ничего общего с этими предложениями, даже рекомендует их отклонить и передает их лишь для того, чтобы исполнить просьбу англичан».
Убийство в Сараево также обнажило договорные обязательства, которыми были связаны между собой и против друг друга европейские государства и Россия. Этот случай мог, как показывают приведенные рассуждения о предстоящих действиях, дать шанс осуществить скрытые притязания или цели. Для других, однако, союзнические обязательства были бременем, долгом, который подлежал исполнению. Россия считала себя заступницей балканских народов, и хотя в течение двух последних десятилетий она старалась избегать конфликтов на Балканах, допустить уничтожение последнего прорусского (и православного) бастиона она не могла. Еще в 1903 году Николай добился от Франца-Иосифа подтверждения статус-кво; тем не менее Австро-Венгрия в 1908 году аннексировала Боснию и Герцеговину и тем самым оскорбила Россию. Россия не могла терпеть ситуацию, наносящую ущерб ее престижу (и ущемления своей сферы влияния на Балканах до самых черноморских проливов). И тут раздался призыв сербов о помощи, еще больше обостривший ситуацию. Более того, союзница России Франция была встревожена, опасаясь привести Германию в состояние войны. Поэтому безопасность союзника стала важным дополнительным обязательством, возложенным на себя Россией.
Тем временем заканчивается торжественный визит французских лидеров. Прошли учения в различных мундирах, гордо продефилировали на параде русские полки на статных конях под звуки французского и русского гимнов, под придирчивым взглядом галопирующего рядом царя. Все это красочное зрелище давало понять, что Россия непобедима; отшумели торжественные банкеты в Петергофе и ужины на роскошной яхте царя и на борту французского линкора «Франс», где Николай в адмиральской форме 23 июля поднял прощальный тост за гостей.
Не успел мощный корабль исчезнуть в звездной ночи под гром салюта, как поступило сообщение об австро-венгерском ультиматуме Сербии. Политики, министры, дипломаты в Петербурге, Берлине, Париже и Лондоне переполошились. Летняя безмятежность нарушена, всюду кипит бурная деятельность. Однако сербское руководство, похоже, мало обеспокоено, и вскоре становится ясным, почему. Русский посланник в Белграде Штрандтман телеграфирует 10 (23) июля министру иностранных дел Сазонову в Петербург:
«Австрийский посланник в 6 часов вечера вручил министру финансов Пачу, заместителю Пашича, ноту с ультиматумом своего правительства, причем на принятие содержащихся в нем требований установлен срок в 48 часов. (Австрийский посланник) барон Гизль добавил, что в случае непринятия всех требований в установленный срок, он покидает Белград со всем персоналом миссии. После того как Пачу ознакомился с содержанием ультиматума, он попросил меня передать, что рассчитывает на помощь России, поскольку не только сербское правительство считает притязания Австрии неприемлемыми».
Текст ноты русский министр иностранных дел на следующий день получает также от австрийского посла в Петербурге. По мнению Сазонова, ультиматум направлен не только против Сербии, но и против России и знаменует собой начало европейской войны.
Созывается Совет министров под председательством царя. Решено оказать поддержку Сербии — вплоть до вступления в войну. Царь вынужден согласиться помогать Сербии и осуществлять подготовительные мероприятия перед мобилизацией. Министры предлагают изъять русские вклады из зарубежных банков.
Одновременно Николай пытается выиграть время. Он знает, насколько не подготовлена Россия к вступлению в войну. Сразу после заседания царь предлагает Сазонову добиться через посла в Вене продления срока ультиматума. В телеграмме в Вену от 11 (24) июля 1914 года говорится: