В тот же день Вильгельм отклонил не только предложение о Гаагской конференции, но и предложение английского посла созвать конференцию четырех великих держав. Итак, центральные державы не принимают посредничества Петербурга, Лондона и Парижа.
В конце дня Вильгельм телеграфирует Николаю:
«Австро-Венгрия мобилизовала часть своей армии против Сербии. Если Россия, как видно, мобилизуется против Австро-Венгрии, то посредничество, которое ты мне предложил столь дружественным образом и па которое и согласился по твоему настоятельному желанию, становится затруднительным, если не вовсе невозможным».
13 часов 20 минут. Николай отвечает Вильгельму:
«Ныне осуществляемые военные приготовления носят сугубо оборонительный характер прочив приготовлений со стороны Австро-Венгрии. От всего сердца надеюсь, что эти меры не окажут влияния на твою посредническую миссию, которая для меня в высшей степени важна».
В 15 часов царь принимает министра иностранных дел, которого встревоженный военный министр настоятельно просил убедить Николая II в необходимости продолжения мобилизации, поскольку войска Австро-Венгрии «стоят практически на пороге России». Сазонов вспоминает эту сцену:
«Не верю, что Ваше Величество будет и дальше затягивать с приказом о мобилизации. Я считаю, что война неизбежна», — сказал я. Царь побледнел и произнес сдавленным голосом: «Подумайте над ответом, прежде чем советовать мне, как поступить. Подумайте, ведь это означает послать сотни тысяч русских на верную смерть!». Когда я объяснил царю, что с нашей стороны уже сделано все возможное для предотвращения войны, но тем не менее, Австро-Венгрия решительно настроена расширить свою сферу влияния, поработить наших естественных союзников на Балканах и тем самым ослабить мощь России, царь помолчал и произнес — видно было, какая в нем происходит внутренняя борьба: «Вы правы. Нам ничего другого не остается, как готовиться к возможному нападению Передайте мой приказ о неограниченной мобилизации».
31 июля 1914 года. Телеграмма Николая Вильгельму:
«Пока будут длиться переговоры с Австрией по сербскому вопросу, мои войска не предпримут никаких враждебных действий против нее, в чем даю тебе мое слово».
14.00 часов. Кайзер Вильгельм отвечает Николаю:
«Мир в Европе еще можно спасти, если Россия решится отказаться от военных приготовлений, которые угрожают Австро-Венгрии».
1 августа 1914 года. Телеграмма от Николая Вильгельму:
«Я понимаю, что ты считаешь себя вынужденным мобилизоваться, но в то же время не теряю убеждения, которое передал тебе, что эти военные меры сами но себе еще не означают войну, и что мы будем продолжать на благо наших обеих держав переговоры, столь близкие нашим сердцам».
18.00 часов. Немецкий посол в Петербурге граф Пурталес вручает русскому министру иностранных дел Сазонову ноту об объявлении Германией войны против России. Вскоре через курьера она попадает к царю.
Несколькими часами позднее, в 1 час 46 минут ночи с 1 на 2 августа, Николай получает еще одну телеграмму от Вильгельма.
«Я вчера указал твоему правительству единственный способ, каким можно избежать войны. Я ожидал ответа сегодня до полудня, по но сей час не получил от моего посла ׳голограммы, содержащей ответ твоего правительства. Поэтому я вынужден был мобилизовать мою армию. Немедленный утвердительный, ясный и недвусмысленный ответ твоего правительства — единственный способ избежать неслыханной катастрофы. До получения указанного ответа я, увы, не в состоянии обсуждать тему твоей телеграммы. Хотел бы просить тебя немедленно приказать твоим войскам ни под каким видом не пересекать пашу границу».
Когда Николай получил эту телеграмму, уже семь часов шла объявленная Вильгельмом война. Телеграмма осталась без ответа.
Министр иностранных дел Сазонов живописует сцену, когда немецкий посол в тот исторический вечер в последний раз посетил его кабинет:
«Он был бледен и заметно нервничал. Для начала он трижды переспросил у меня патетическим тоном: «Можете ли вы заверить, что Россия прекращает мобилизацию?». Когда я трижды ответил отрицательно, дипломат продолжал: «В ׳гаком случае я уполномочен моим правительством вручить вам эту ноту. Его Величество император, мой верховный властитель, от имени империи принимает вызов и настоящим объявляет состояние войны с Россией». Мертвенно бледный Пурталес не мог более справляться со своими чувствами. Он прислонился к окну и начал часто всхлипывать. «Кто бы мог подумать, что мне придется покидать Петербург в таких обстоятельствах…» Я поддержал его, мы обнялись на прощание, и я выпроводил его».