Как утверждает депутат Шульгин, он прошел за царем в конец вагона, на вопрошающий взгляд царя робко произнес, еще не придя в себя от предыдущей сцены:
«Ваше Величество, если бы вы…» — но продолжать не мог. Царь ответил ему с удивительным бесстрастием: «Вы думаете, обошлось бы?»[106].
По другому свидетельству, царь якобы снял шапку перед иконой в вагоне и сказал: «На все Божья воля, я давно должен был это сделать…».
Отречение государя не только за себя, но и за наследника не было предусмотрено русской традицией и поначалу вызвало сомнения уполномоченных Думы[107].
Однако им ничего не оставалось, кроме как принять отречение царя в пользу своего брата. Генерал Рузский, который был с царем на протяжении всего времени его пребывания в Пскове, в своих воспоминаниях писал, что царь, сопротивляясь поначалу требованиям об отречении, признался, что ему надоело приносить России несчастья, но что он сомневается, сумеет ли новый правитель спасти положение и не будет ли жертва бессмысленной. Сам Рузский в долгом ночном телефонном разговоре с Родзянко выразил надежду, что с созданием нового правительства требования Петрограда в достаточной степени удовлетворены и отречение не нужно. Из этого разговора генерал вынес впечатление, что либо Родзянко больше не контролирует положение, либо обманывает и Рузского, и царя. Поэтому генерал, подобно многим тогдашним офицерам, которые прожили долгую жизнь и в недавние годы лично делились воспоминаниями с автором этой книги, упрекает Алексеева за самоуправство, поспешность и нарушение присяги, когда тот разослал командующим телеграммы с утверждением, что отречение необходимо. Рузский обвиняет также Родзянко в сокрытии истинного положения вещей.
До прибытия депутата Шульгина, который был лояльным защитником династии, и Гучкова, который к царю относился критически, но был здравомыслящим политиком, Рузский надеялся, что отречение еще можно отменить, и послал об этом телеграмму в Петроград. Он приказал при появлении уполномоченных Думы доставить их к нему, чтобы обсудить положение до их встречи с царем. Однако вышло иначе: царь, не подозревая о распоряжении Рузского, велел вести депутатов прямо к нему, как и произошло.
Манифест об отречении явился одновременно и последним патриотическим призывом:
«Ставка. Начальнику штаба
В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил для скорейшего достижения победы, и в согласии с Государственной думой признали мы за благо отречься от престола Государства Российского и сложить с себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол Государства Российского. Заповедуем брату нашему править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут им установлены, принеся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой Родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед ним повиновением царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь ему вместе с представителями народа вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России.
Николай Псков, 2 марта 1915 года, 15 часов 5 минут Министр императорского двора Генерал-адъютант граф Фредерикс».Для сравнения текст отречения императора Вильгельма, которое произошло через полтора года после отречения царя Николая
«Настоящим отрекаюсь на будущее от прав на корону Пруссии и связанных с ними прав на корону Германской империи. Равным образом освобождаю всех государственных служащих Германской империи и Пруссии, а также всех офицеров, унтер-офицеров и рядовых флота, прусской армии и воинских контингентов союзных государств от присяги, принесенной мне как императору, королю и верховному главнокомандующему. Ожидаю, что они будут помогать восстанавливать порядок в Германской империи лицам, к которым перейдет фактическая власть в Германии, защищать немецкий народ от грозящих ему анархии, голода и иноземного господства.