«— А как ты думаешь? — спросил молодой царь жену.
— Я думаю не так, — сказала молодая умная женщина, воспитанная в свободной стране. — Я рада этому твоему сну, я думаю так же, как и ты, что ответственность, лежащая на тебе, ужасна. Я часто мучаюсь этим. И мне кажется, что средство снять с себя, хотя не всю, но ту, которая непосильна тебе, ответственность есть дело очень легкое. Надо передать большую часть власти, которую ты не в силах прилагать, народу, его представителям, и оставить себе только ту высшую власть, которая дает общее направление делам».
Как был наивен Лев Николаевич! «Молодая умная женщина, воспитанная в свободной стране», да еще дипломированный доктор философии, наставляла муженька: «Будь Иваном Грозным». Несколько месяцев потребовалось Толстому, чтобы избавиться от иллюзий в отношении молодого царя. Тем не менее до самой смерти он никогда не призывал к свержению монархии.
И какую же линию поведения выбрал Николай по отношению к любимому писателю? Произведения графа Толстого запрещены, а распространители их оказывались за решеткой. Агенты охранки непрерывно наблюдали за Львом Николаевичем еще со времен Александра II, Николай же возвел наблюдение на качественно новый уровень. Лев Николаевич теперь освещался как снаружи постоянными посетителями Ясной Поляны, например, репортером газеты «Русское слово» Иваном Дирллихом (агентурный псевдоним Блондинка), так и изнутри — собственной прислугой.
Но арестовать писателя Николай не решился — это стало бы его первым поражением на внутреннем фронте. Впервые царь почувствовал свое бессилие. И тут кто-то из советников предложил предать Толстого анафеме, что и было оперативно исполнено. Позже все апологеты Николая II тщательно затушевывали это событие или, по крайней мере, представляли внутренним делом православной церкви, к которому Николай II-де не имел никакого отношения. На самом же деле даже формально Николай II был главой русской православной церкви. И руководство Синодом и даже местные церковные власти назначались лично царем. Отлучение Толстого от церкви не могло не быть утверждено царем.
Следует отметить, что действительно Николай читал сравнительно много художественной литературы, но подбор книг был бессистемным. В дневнике он часто путает героев с их авторами. По дневнику или его письмам практически невозможно определить его оценку той или иной книги. После посещения театра иногда следовала запись, понравился спектакль или нет. Но и тут трудно определить, чем вызвана положительная или отрицательная реакция. Так, например, запись от 9 июля 1914 г.: «Был хороший недлинный спектакль». Запись через три дня: «Был длинный юбилейный спектакль». Как видим, названия спектаклей не приводятся, а оценка дается, очевидно, по степени утомляемости Его Величества.
В дневниках царя, его письмах и мемуарах приближенных автор не нашел и намека на то, что император читал какие-либо научные труды, за исключением книг по истории Древнего мира и Средних веков.
В литературе о Николае всегда подчеркивается его увлечение фотографией. Действительно, он очень любил фотографироваться и даже фотографировать сам. Но все это было на уровне 8—10-летнего ребенка, который нажимает на кнопку фотоаппарата, дабы запечатлеть своих близких и любимую собачку. Ни о какой художественной фотографии и речи не шло. Николаю и в голову не приходило заняться подбором объективов от длиннофокусного до «рыбьего глаза», растворов, маскирования при печати и т. п., что запросто выполняли тогда любители фотографии, начиная с 12–14 лет. Любимым занятием царя было расклеивание фотографий по альбомам. Возьмем дневник за сентябрь 1914 г.:
«1 сентября. Вечером наклеивал фотографии в альбом». И так почти каждый вечер, до 16 сентября, царь отдавал расклейке фотографий: «Вечером окончил наклейку фотографий в альбом». Несколько дней наклейке мешали важные дела. 5 сентября: «Вечером имели утешение побеседовать с Григорием с 9.45 до 11.30.». 14 сентября: «Вечером долго ждали приезда Григория. Долго посидели с ним». Прямо подмывает полностью привести дневник с 1 по 16 сентября 1914 г. — еще дневные длительные прогулки пешком, а потом, 1 и 2 сентября, на шарабанчике в Баболове, 3 сентября — поездка к матери на Елагин остров, 4-го — после гулянья катание с сыном на лошади, 5-го — то же самое, 6-го — только гулял, а дальше пошел дождь. Зато отыгрался 9 сентября — «днем катался с дочерьми на велосипеде. Потом погулял и ездил на байдарке» и т. д. Добавим еще визиты «августейшей» родни. А ведь это было начало Первой мировой войны. А может, у царя был отпуск? Царям-то тоже нужно отдыхать. Но тут если царь от чего и отдыхал, так от развлечений. С 27 марта по 2 июня он отдыхал в Ливадии, с 1 по 7 июля катался на яхте «Штандарт» по Финским шхерам. Обычно отдых в Финских шхерах продолжался несколько недель, но в данном случае 7 июля в Кронштадт прибыла французская эскадра в составе линкоров «Франц» и «Жан Бар» и двух миноносцев с французским премьером Пуанкаре. Премьер был доставлен в Петергоф для встречи с императором. Через три дня французская эскадра покинула Кронштадт. Николай планировал вновь отправиться в Финские шхеры, а Ливадийско-Массандровское удельное управление готовилось к «предполагаемому между 7 и 10 сентября прибытию Их Императорских Величеств в Ливадию». Но тут случилась накладка, поскольку 12 июля царь узнал о предъявлении Австрией ультиматума. Но мы забежали вперед и об этом поговорим позже.
А когда же царь царствовал? Да, по часу, по два в день он уделял делам. 5 сентября: «Чудный ясный день. После прогулки были обычные два доклада. Завтракал и обедал Дмитрий Шереметев (деж.). Гуляли вместе в своем парке и затем катались на пруде».
Резонный вопрос — а где время на подготовку к докладу? И Наполеон, и Сталин заранее подбирали материалы, данные, чтобы понять доклад и дать ему оценку. У них обсуждение доклада могло затянуться на много часов. Николай же обычно молча слушал доклад и изредка делал замечания по незначительным, частным вопросам. Отмечу, что Александр III в своих рабочих кабинетах всегда усаживал докладчика в кресло и так слушал их сообщения. Его сын в подавляющем большинстве случаев принимал докладчиков стоя, повернувшись спиной к окну, таким образом, лицо докладчика было хорошо освещено, а лицо императора оставалось в тени. Можно ли представить, чтобы стоя можно было слушать доклад два или три часа. Далее Николай II любезно прощался с министром, которому приходилось только гадать, какое решение примет царь по предлагаемым мерам.
Представим на секунду, сколько радости доставило бы либералам типа Волкогонова узнать, что Сталин в июле 1941 г. провел хотя бы один день, как Николай II в сентябре 1914 г. Как бы этот день был расписан и в прессе, и по радио. Но, увы, в ставке Верховного повеселились первый раз лишь на Новый, 1944 год.
Автор не относится предвзято к Николаю, не выбирает отдельные компрометирующие факты. Вся жизнь императора (до 1915 г.), скрупулезно описанная в его дневниках, представляет собой сплошной праздник. Чуть ли не половину года царь проводит в своих имениях: Ливадии (Крым), Спаде (Белоруссия) или катается у берегов Финляндии на любимой яхте «Штандарт». Что же касается жизни в Царском Селе, то тут можно брать наугад любой год, любой месяц.
Вот записи за май — июнь 1904 г. — идет тяжелая война, растет напряженность в стране. 17 мая — «Гулял, убил ворону и катался в байдарке». 20 мая — «Поохотился на ворон до обеда». 25 мая — «Гулял долго, убил двух ворон». 27 мая — «Долго гулял и убил двух ворон». 28 мая — «В 10 часов поехал в Царское на новом железнодорожном моторе с Мишей. Очень хорошо видно во все стороны». 2 июня — «Убил двух ворон. Катался в байдарке». 4 июня — «Ездил на велосипеде и убил двух ворон, вчера одну». 5 июня — «Ездил на велосипеде и убил 2-х ворон».
Иногда охота разнообразилась. Вот запись от 8 мая 1905 г.: «Гулял с Дмитрием в последний раз. Убил кошку».
В Цусимском проливе была почти полностью уничтожена Вторая тихоокеанская эскадра, а Третья эскадра сдалась в плен японцам. Россия впервые за 200 лет потерпела поражение на море, и поражение страшное — у нее уже не было флота. Какова же реакция царя — срочный созыв Совета министров, адмиралов, генералов или страстные многочасовые молитвы? 17 мая. Вторник: «Тяжелые и противоречивые известия продолжали приходить относительно неудачного боя в Цусимском проливе. Имел три доклада. Гуляли вдвоем. Погода была чудная, жаркая. Пили чай и обедали на балконе».