…Под высокими сводами Мраморного зала гулко отдавались голоса великих князей. В центре помещения стоял длинный стол, накрытый зелёным сукном. Несмотря на свои большие размеры, он казался совсем маленьким в высоченном и просторном зале. Совещание ещё не началось, и малыми группами члены Семьи толпились у стола. Они пытались выяснить друг у друга, что за предмет обсуждения ожидал их сегодня. Но никто, кроме председателя, видимо, не знал этого. Поэтому взоры многих с немым вопросом обращались к высокой и представительной фигуре хозяина дома. А он словно и не замечал их, изредка поглаживая свою седеющую бороду.
Минута в минуту прибыл министр финансов Коковцов, и великие князья поняли, что речь пойдёт о каких-то денежных выдачах. У многих в предвкушении новых льгот и премий радостно заблестели глаза. Многодетный Александр Михайлович даже подумал, что наконец-то Государь поддался на постоянное давление своей матери, вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, и отменил указ своего батюшки Александра Третьего, разделявший всю Царскую Семью на людей двух сортов.
Видя разрастание Императорской Фамилии и боясь за престиж великокняжеского сана, отец нынешнего Императора принял меру, которую считал необходимой, но встреченную членами семьи с глухим ропотом.
Александр Третий изменил «Учреждение об Императорской фамилии» таким образом, что только дети и внуки Императора получали титул великих князей и соответствующие денежные выдачи из Департамента уделов, составлявшие ежегодно 280 тысяч рублей. Правнуки получали титул князей Императорской крови и при совершеннолетии имущество в один миллион рублей, которое затем переходило в наследство по первородству. Звание высочества у них оставалось. Остальные же потомки были лишь светлостями и имуществом не наделялись вовсе.
При жизни крутого Александра открытых протестов не возникало. Но как только на трон заступил Николай, которого родственники считали слабовольным, напрямую и через Марию Фёдоровну началось постоянное давление на молодого царя в пользу того, чтобы всё вернулось на круги своя. Николай терпеть не мог принуждения и уговоров сделать то, что считал неправильным. Он не отвечал ни на намёки дядьёв, ни на просьбы матери. Ненавидя свою невестку, вдовствующая императрица постоянно давала понять великим князьям, не оставлявшим желаний улучшить положение своих потомков, что только злая Аликс препятствует исправлению старой «несправедливости». Этим она не только не гасила, но ещё более разжигала семейные страсти. Но старая императрица оставалась «хорошей», а молодую все проклинали.
Считалось, с подачи Марии Фёдоровны и её клевретов, что именно Аликс плохо действовала на доброго Ники и запрещала ему идти навстречу родне в этом вопросе. Как всегда, во всём оказывалась виноватой она…
С пятиминутным опозданием явился самый младший член Совета, воспитанник и любимец Государя шалопай Дмитрий. Строго взглянув на племянника, Константин Константинович пригласил своих родных садиться.
Перед тем как сесть на председательское место во главе стола, великий князь удовлетворённо расправил на две стороны свою холёную бороду и через пенсне, откинув голову назад, оглядел собравшихся.
Справа от председательствующего должны были сидеть по протоколу Александровичи, то есть сыновья Александра Третьего и братья Александра Второго. Но единственный оставшийся в живых великий князь Павел, брат Александра Третьего и дядя Государя Николая Александровича, ещё не был прощён царём[76] из-за его морганатического брака с Ольгой Валерьяновной Пистолькорс, недавно получившей от какого-то из мелких германских герцогов титул графини Гогенфельзен, обретался вместе с супругой в заграницах и не присутствовал. Родной брат царя, великий князь Михаил, который также мог бы занять место рядом с председателем, по той же самой причине, что и дядя Павел – из-за морганатического брака с Шереметьевской-Мамонтовой-Вульферт, также был под наказанием и не допускался в Россию.
Великий князь Кирилл Владимирович, внук Императора Александра Второго, занимавший формально третью очередь в престолонаследии после двоюродного брата Михаила и нахально не отказавшийся от неё, как и он, хотя морганатический брак препятствовал занятию престола, также отсутствовал, поскольку не был полностью прощён из-за женитьбы на Виктории Мелите.
В наличии были только три внука Александра Второго – великие князья Борис и Андрей Владимировичи и Дмитрий Павлович. Все трое восседали с умным видом по правую руку председателя Совета.
По левую руку сидел брат Константина Константиновича Дмитрий, такой же длинношеий и высокорослый. За ним, в порядке старшинства, разместились тоже длинные, тощие, с маленькими головками сыновья младших сыновей Императора Николая Первого – Николая Николаевича Старшего и Михаила Николаевича. Это были великие князья Николай Николаевич Младший, которому стукнуло уже 57 лет от роду, его брат Пётр Николаевич, на десять лет моложе Николаши, как ласково в семье называли великого князя Николая Николаевича.
В кресле рядом с Петром Николаевичем уютно устроился самый «просвещённый» великий князь – историк Николай Михайлович. Далее должен был бы сидеть великий князь Михаил Михайлович, но его, из-за морганатического брака с внучкой поэта Александра Сергеевича Пушкина английской графиней Торби, лишил звания и всех привилегий в России ещё Александр Третий. Поэтому следующее место занимал Георгий Михайлович.
Двое младших Михайловичей – молодой дядя царя, женатый на его родной сестре Ксении, Александр Михайлович, которого в семье называли по-простецки Сандро, и его брат Сергей – замыкали левое крыло стола.
В противоположном торце стола заняли кресла министр финансов и Председатель Совета министров Владимир Николаевич Коковцов и его статс-секретарь Голубев, в обязанности которого входило вести протокол.
По правую руку Коковцова сел министр Императорского Двора барон Владимир Борисович Фредерикс, статный седой красавец, который даже на стуле держался прямо, словно в седле. По левую руку от министра финансов занял место начальник удельного ведомства князь Кочубей. Фредерикс и Кочубей вошли в зал в тот момент, когда великие князья рассаживались по местам и прибытие министра Двора и главы ведомства уделов осталось почти незамеченным. Когда же все расселись и огляделись, то великим князьям стало ясно, что речь наверняка пойдёт о каких-то выдачах из средств министерства Двора и его удельного ведомства. Члены Совета великих князей не ошиблись.
Константин Константинович, басовито прокашлявшись, кратко проинформировал Совет о единственном пункте повестки дня:
– Государь Император поручил нашему Совету обсудить обращённую к нему просьбу принца Александра Петровича Ольденбургского о денежной помощи его супруге Евгении Максимилиановне в форме займа из удельного ведомства в связи с тем, что её единственная недвижимая собственность, в которую она вложила почти всё своё состояние, – кондитерская фабрика «Рамонь» – находится на пороге банкротства, – соболезнующим тоном, словно на похоронах, объявил великий князь и добавил: – А сейчас Владимир Николаевич Коковцов подробно расскажет суть этого дела… Прошу!.. – сделал он знак министру финансов.
76
Павел Александрович, сын Александра II, брат Александра III, его братья – Сергей Александрович (убит Каляевым в 1905 г.), Владимир Александрович (умер в 1909 г.).