К похожему решению пришли и англичане. Они даже опережали в этом деле французов. Потому что сразу рассматривали безоткатки как оружие дирижаблей. В зависимости от конкретного задания, британский дирижабль мог подвесить пушки разного калибра: 40мм (2‑фунтовку), 57 (6‑фунтовку) 76 (12‑фунтовку) и даже 127 (50‑фунтовку). Скорость фугаса на выходе из ствола – 370 м/сек и эффективная дальность – 1846 м. Было еще одно отличие британского подхода от французского: Помимо прочего, эти орудия предназначались и для борьбы с подводными лодками.
Но не обошлись островитяне и без заимствования. На них произвели огромное впечатление 18‑ти дюймовые "летающие торпеды Першинга". Правда, калибр был уменьшен до 15 дюймов. Для этих "торпед" предусматривалось два варианта применения: наземный и воздушный. Наземный вариант – на базе "среднего танка типа "Веллингтон" весящего целых 200 тонн. Убрав из рубки орудие и оставив в спонсонах только пулеметы, британцы расположили на крыше рубки пусковую установку из шести направляющих. По замыслу разработчиков, участвовать в бою такой монстр должен в связке с "артиллерийским "Веллингтоном" и бронированным транспортно‑заряжающим комплексом. Три машины составляли осадно‑штурмовой дивизион. Три дивизиона – бригаду, пока что единственную.
Воздушный вариант – две пусковые установки по четыре направляющих, подвешенные к внешним консолям. Дальность полета наземного варианта была невысока – где то около 1500 м. Зато запуск с высоты позволял увеличить дальность полета "торпеды" многократно. Проблему с точностью попадания уже решалась. Для этого дирижабль оборудовался двумя постами: измерительным, с которого осуществлялось определение дистанции, высоты, направление и скорость ветра; и бомбардирским, который предполагалось оснастить баллистическим вычислителем и прицельным устройством. Вычислитель и прицел еще не существовали в природе, ибо отсутствовали данные испытания этих "торпед". В общем то замысел понятен: британцы хотели бомбить противника не входя в зону действия зенитной артиллерии.
Глядя на них, зашевелились и германцы, начав разработку своих аналогов. В общем, гонка вооружений во всей ее красе. Правда, одна гонка вызвала и другую – инфраструктурную. Сообразив, что применять те же танки можно только после обеспечения им хоть какой‑то оперативной подвижности, европейцы взялись за наземный и водный транспорт. Началась реконструкция дорог, мостов и тоннелей в плане способности обеспечить движение СТТ. Реконструировались железнодорожные станции, морские и речные причалы. В предполагаемых районах ведения боевых действий строились ремонтно‑механические мастерские, нефтехранилища, прокладывались продуктопроводы. В общем, Европа пахала как проклятая, готовясь к Большой войне.
"Менделеевцы" наблюдавшие и анализировавшие этот процесс, уверяли, что вся эта развлекуха продлится до 1921 года. Их прогноз в точности совпадал с нашими выводами о сроках начала войны в Европе.
Всяко выходило, что времени на подготовку к войне у меня хватает. Этот год заканчивается, значит до начала войны лет десять у меня есть. И здесь у меня к самому себе возникают вопросы: а все ли я правильно делаю? Это важно понять в нынешней ситуации, когда команда Лазарева подняла бунт против наших хозяев и меня в союзники зовет. При этом, другие команды не спешат проявлять солидарность с Лазаревым и действуют каждый по своему плану.
Итак, начну сначала. Попав сюда, я принял Россию в состоянии, напоминающем состояние котла с перегретым паром. А из всех предохранительных механизмов только свисток. Это не я такое выдумал. Сам Ленин так оценивал ситуацию. И он был прав. Взорвать империю было несложно. Достаточно было неудачно проведенной войны. Но именно на военные авантюры Россию подталкивали все, кто только мог. Одним позарез требовались Проливы, другие жить не могли без Желтороссии, третьим хотелось спасать Прекрасную Францию, четвертым хотелось дотянуться до Индии. Вот потому я и изобразил из себя пацифиста. В итоге, Желтороссия по факту существует и даже приносит огромную пользу. Проливы я не приобрел, но значительно к ним приблизился. Согласитесь, что атаковать их из Варны или Бургаса намного сподручней, чем из Одессы или Севастополя.
Что касается Прекрасной Франции, то из союза с ней я смог извлечь немало пользы. Французская военно‑техническая помощь была весьма кстати. Но сами французы, в связи с изменившимися обстоятельствами уже не с таким энтузиазмом рассчитывают на союз с Россией. Ведь за это время их союзниками стала куча стран. Стоило мне предоставить Польше независимость, как вся французская помощь пошла на ее усиление, а сотрудничество с нами потихоньку сошло на нет. От обременительных обязательств Россию я не избавил, но весьма близок к этому.
"Большая игра" с Британией тоже подошла к концу. Причем, без заключения обременительных для нас соглашений. Иран почти весь у нас в кармане, а с Афганистаном у нас нормальные отношения. То есть, я туда не лезу, а они живут как хотят, не доставляя мне проблем. Зато для британцев они остались головной болью.
Всего этого я достиг вовсе не ведением войн. Те войска, что сейчас находятся в Иране и Болгарии, ничтожная часть нашей армии. Аляска и Калифорния? Так это арендованные территории, на которые я не претендую. Кончится срок аренды – верну законному владельцу. Если он к тому времени будет еще существовать.
Здесь мне упрекать самого себя не стоит. Правильно я сработал. Как учил нас всех В.И. Ленин. Использовать противоречия между капиталистическими хищниками! Ну я и использовал. Правда, тут мне и фон Бюлов подыграл. Очень уж ему хотелось иметь сильную Германию. В итоге, Испано‑Американская война принесла выгоды кому угодно, но не Америке. Да и в Китае дела пошли иначе. Не я ведь вложил в тевтонские головы мысль о том, что китайский бунт выгодней поддерживать, а не давить. Ну и результат: британский и французский капиталы вытеснены из Китая, а германский наоборот, стал господствовать там. Что весьма бесило британцев с французами.
Вторая удача – война в Америке. Тут конечно не все зависело от меня. Японцев с американцами стравили британцы. Но и мне плюс. Благодаря нашей провокации, американцы воевали с Антантой. И итоги войны весьма неоднозначны для победителей.
Балканы. Там еще ничего не закончено, но одна победа уже есть. А главное, удалось обойтись без традиционной благотворительности. Во всяком случае наши православные "братушки" усвоили, что у Николая Старьевщика даром только сношают за амбаром, а все остальное за деньги.
Так. Что еще? Пожалуй, политику в сфере военного строительства можно тоже отнести к внешнеполитическим успехам. Европейские армии стали технически развитыми и неповоротливыми. Изначально, когда я запускал в оборот свои военно‑технические "дезы", слабо надеялся на то, что это сработает. Но ведь сработало! С той же подлодкой Джевецкого. Нигде, кроме России ей не увлекались. Но стоило объединить ее с крейсером‑носителем, как водоплавающие воспрянули духом! Еще бы! Радиус действия этих малюток стал вполне приемлемым. И что интересно, практика войны убедила всех в том, что это перспектива. Классическая для Старого времени схема, когда подлодка идет в надводном положении на дизелях, а в подводном на электромоторах, теперь считается тупиковой. Дизеля, запасы топлива, торпед – это увеличивает численность экипажа и размеры подлодки. При увеличении численности экипажа, придется увеличивать число обитаемых помещений, а также предусматривать провизионку и цистерну с запасами воды. Это неизбежно ведет к увеличению объемов цистерн и запасов сжатого воздуха. Сильной артиллерией ее не обеспечишь, поэтому вести полноценный морской бой один черт не выйдет. Да и скорость у такого корабля недостаточна. Поэтому: малый кораблик движущийся на одних электромоторах, без артиллерии и вооруженный парой торпед! Зарядка аккумуляторов, перезарядка торпедных аппаратов – на корабле‑носителе. Который обладает большой дальностью плаванья, достаточной скоростью для того, чтобы догнать противника или уйти от погони. И артиллерию на нем можно держать приличную. И это вполне работало. Особенно на океанских просторах. И теперь, по опыту войны в Америке, вместо импровизированных вспомогашек решено строить полноценные боевые корабли‑носители, способные нести на борту до восьми подлодок или торпедных катеров, вооруженных восьмидюймовыми орудиями и противодирижабельными орудиями, которые заодно являются и противоминным калибром.