Вообще вся эта «новая критическая струя» в марксизме, которой увлекаются Струве и Булгаков (Струве наверное ЗА Булгакова), мне кажется крайне подозрительной: громкие фразы о «критике» против «догмы» и проч. – и ровно никаких положительных результатов критики. Впрочем, для составления статьи a la булгаковская требовалась кроме «критицизма» и симпатий к профессорской «современной науке» ещё бестактность до nec plus ultra.
(Письмо Потресову, 10 мая)
61
Кстати о неокантианстве. На чью сторону Вы становитесь? Я прочитал и перечитал с великим удовольствием «Очерки по истории материализма», прочитал статьи Плеханова же в «Neue Zeit»[7] против Бернштейна и Конрада Шмидта, прочитал восхваленного нашими кантианцами (П.Струве и Булгаков) Штаммлера («Хозяйство и право») и решительно встал на сторону мониста. Особенно меня возмутил Штаммлер, у которого я отказываюсь видеть хоть намек на что-либо свежее, содержательное… Сплошная erkenntnistheoretische Scholastik![8] Глупые «определения» самого дюжинного юриста, в самом худом смысле этого последнего слова, и из них не менее глупые «выводы». Перечитал я, после Штаммлера, статьи Струве и Булгакова в «Новом Слове» и нашел, что с неокантианством действительно необходимо посчитаться серьёзно. Я уже не утерпел и вклеил замечания и вылазки против него и в ответ Струве (на его статью в «Научном Обозрении». Почему и кем задерживается печатание этого ответа, – недоумеваю. Говорили, что будет в № 6 «Научного Обозрения». И там нет.) <…> Говорю: «не утерпел», ибо очень хорошо сознаю свою философскую необразованность и не намерен писать на эти темы, пока не подучусь. Теперь именно этим и занимаюсь, начавши с Гольбаха и Гельвеция и собираясь перейти к Канту. Главнейшие сочинения главнейших классиков философии я достал, но неокантианских книг не имею (выписал только Ланге). <…> По тому же вопросу крайне заинтересовала меня рецензия в № 5 «Начала» на книгу Малиновского. Не понимаю, как мог я пропустить объявление о выходе этой книги. Выписал её только теперь. Я уже по первой книге Малиновского заподозрил мониста, а заглавие и содержание второй книги усиливают мои подозрения. И как же неприлично-бессодержательна и неприлично-надменна эта рецензия! Ни слова по существу и… выговор за игнорирование кантианства, хотя из слов самого рецензента видно, что Малиновский не ИГНОРИРУЕТ кантианства, а ОТВЕРГАЕТ его, стоя на иной точке зрения в философии… <…>
Что «критики»[9] только путают публику, НЕ ДАВАЯ РОВНО НИЧЕГО, с этим я вполне согласен, а равно и с тем, что с ними (особенно по поводу Бернштейна) необходима будет серьёзная война (только будет ли, где воевать..?) Если Струве «совершенно перестанет быть Genosse», – тем хуже для него. Это будет, конечно, громадной потерей для всех Genossen, ибо он человек очень талантливый и знающий, но, разумеется, «дружба – дружбой, а служба – службой» и от этого необходимость войны не исчезнет. Вполне понимаю и разделяю Ваше «бешенство» (вызванное эпитетом «омерзительный» (sic!!!) по отношению к Плеханову <…> и очень интересуюсь его ответом на Ваше письмо, изливающее это бешенство. Grundliche Auseinandersetzung[10] конечно нужна <…> Только тогда, наконец, Genossen будут размежёваны с «посторонними» «наездниками» и только тогда никакие личные причуды и теоретические «сногсшибательные открытия» не будут создавать смуты и анархии. Виной всё тут проклятая российская дезорганизация!
(Письмо Потресову, 10 июля)
62
Очень я обрадовался, Маняша, прочитав, что ты получила, наконец, для меня Бернштейна, которого я ждал И ЖДУ С ВЕЛИКИМ НЕТЕРПЕНИЕМ. Мне уже из Якутска писали, что читают Бернштейна, а здесь всё ещё нет!! И чем больше кричат о нём, пользуются им разные тупоголовые буржуи и «молодые» (во всех смыслах) не буржуи, тем необходимее скорее ознакомиться с этим «новейшим» героем оппортунизма.
(Письмо сестре Марии, 4 сентября)
63
Мы не видим, правда, в этом пункте ничего устарелого или неправильного: напротив, мы полагаем, что средства должны быть именно те, которые указаны группой «Освобождение труда» (агитация, – революционная организация, – переход «в удобный момент» к решительному нападению, не отказывающемуся, В ПРИНЦИПЕ, и от террора), но мы думаем, что в программе РАБОЧЕЙ ПАРТИИ не место указаниям на средства деятельности, которые были необходимы в программе заграничной группы революционеров в 1885 году. Программа должна оставить вопрос о средствах открытым, предоставив выбор средств борющимся организациям и съездам партии, устанавливающим ТАКТИКУ партии. Но вопросы ТАКТИКИ вряд ли могут быть вводимы в программу (за исключением наиболее существенных и ПРИНЦИПИАЛЬНЫХ вопросов, вроде вопроса об отношении к другим борцам против абсолютизма). Вопросы тактики будут, по мере их возникновения, обсуждаться в газете партии и окончательно разрешаться на её съездах. Сюда же относится, по нашему мнению, и вопрос о терроре: обсуждение этого вопроса – и, конечно, обсуждение не с принципиальной, а с тактической стороны – непременно должны поднять социал-демократы, ибо рост движения сам собой, стихийно приводит к учащающимся случаям убийства шпионов, к усилению страстного возмущения в рядах рабочих и социалистов, которые видят, что всё большая и большая часть их товарищей замучивается насмерть в одиночных тюрьмах и в местах ссылки. Чтобы не оставлять места недомолвкам, оговоримся теперь же, что, по нашему лично мнению, террор является В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ НЕцелесообразным средством борьбы, что партия (КАК ПАРТИЯ) должна отвергнуть его (впредь до изменения условий, которое могло бы вызвать и перемену тактики) и сосредоточить ВСЕ СВОИ СИЛЫ на укреплении организации и правильной поставки литературы. Подробнее об этом говорить здесь не место.
9
Здесь под словом «критики» подразумеваются «ревизионисты» (Бернштейн и пр.). В дальнейшем Ленин часто использует термин «критики» в подобном значении.