Несмотря на вполне понятную оторопь, я не просто «всё посмотрела». Я, как могла, постара- лась многократно перепроверить наблюдаемое, отследить свои реакции, понять намерения жите- лей этих слоёв в отношении меня самой и всех присутствующих в зале. (Один «хват» чего только стоил, или «гигантский, из пузырей», с появлением которого произошёл сбой в микрофонах).
Классно, да?
Пожалуйте вам – на следующий день именно на моё место плюхается «торгашка», которая ведёт себя достаточно абсурдно, а я, имея адекватные человеческие реакции, попадаю под всё то, что описано выше. Хорошо было бы, если бы на описанном всё и закончилось! Как бы не так!
По окончании занятий, статья о первом семинарском дне сложилась достаточно легко и быстро. А вот вторая статья «пишется» уже более двух месяцев. Есть много пониманий. Написано более сотни листов. Есть даже нечто, подобное «инструкции» по преобразованию мозга. Описание каждого наблюдения по отдельности читаются интересно, а статья не получается.
Любое упоминание о «жабе» вызывало (и до сих пор вызывает) неприятные ощущения в щи-
товидной железе. Осознавая, что присутствует определённое препятствие в реализации моих намерений рассказать людям о нашем семинаре, я пыталась «разобраться» с «жабным образом». И, наконец, поняла, буквально увидела, как несколько мелких «человекоподобных» изо всех сил тащат эту картину, «выставляют» её мне.
Мне удалось даже несколько раз «долбануть» это изображение так, что оно повалилось, а
«работники» своим видом выразили растерянность. Стало понятно: я «проявила» себя в первый семинарский день, а на второй день меня «поправили» – накинули удавочку. А жабный «образ» – это скорее всего, просто вывеска, отвлечение внимания, чтобы я, находясь в семинарских потоках, не смогла рассмотреть тех, кто стоял «за» нападением.
Семинар Николая Левашова в Москве. День третий
Если бы не своевременное вмешательство Николая Викторовича, дело могло закончиться для меня весьма печально. Недаром он в третий семинарский день, освобождая девушку от присо- савшегося к ней паразита, сказал, как будто, специально для меня:
«Подключения такие приводят к тому, что паразиты внедряются в структуры сущности человека и даже входят в физическую ткань. Когда они входят глубоко, на этом месте часто возникает раковая опухоль. Опухоли очень часто являются местами повреждения, вызванными или ударами или внедрением паразитических сущностей… Нужно совершенно по-другому подхо- дить, совершенно по-другому воспринимать, совершенно по-другому действовать… а не привыч- ными методами… Старайтесь не попадаться!».
Мне есть, за что благодарить Николая Викторовича, и есть, о чём думать и над чем работать. Я из принципа продолжила работу над статьёй. Но и «они» не сидели без дела... При каждом под- ходе к компьютеру «на предмет» моей работы, стала ощущаться специфическая вибрация, очень похожая на то воздействие, которое оказывал Н.В. в зале.
Вроде бы, хорошо, а на самом деле – не очень. И понятно это стало, опять же, после критич- ного анализа – если вследствие воздействия ты теряешь связность мысли, от кого это воздействие может исходить?
Я стала сопротивляться этому воздействию, и противостояние опять перешло буквально на физический план: отходишь от компьютера – вибрация прекращается. Открываешь компьютер с
твёрдым намерением завершить статью в срок – вибрация усиливается, вплоть до того, что ты ста- новишься «мокрой, как мышь» – по всей поверхности тела, каждой клеточкой, а жара нет.
Отъезжаешь на кресле от «компа» – за минуту просыхаешь. И вибрации нет. Двигаешься об- ратно – оба признака нарастают.
Все мои способы защит мне не помогли. Как-то вслух и твёрдо я сказала – «По-вашему не будет!». Что-то вокруг меня изменилось. Я продолжила работу.
И однажды, когда я, скорее всего, анализировала, что происходило на сцене, я увидела свой мозг. Примерно так, как я видела его в зале, когда Николай Викторович с соответствующей прось- бой обратился к «повезунчикам». Только дома я увидела значительно отчётливее.