Конечно, он прекрасно видел и понимал, кем была на самом деле Надежда Аншукова. Но он, в отличие от нас, не собирался её ни прогонять, ни расстреливать, ни распинать, ни рубить на мел- кие кусочки. Он всегда пытался ей помочь! Она была одной из немногих людей, кто хоть что-то делал в унисон с Николаем Левашовым. Поэтому он столько лет (с 1991 года) не отталкивал её и не пытался насильно переделать, а старался помочь ей самой преодолеть своё невежество, свою грубость, лживость, подлость и всё остальное, что принципиально мешало её дальнейшему духов- ному развитию.
Многое из намеченного ему удалось сделать, но не всё. К сожалению, иудейское окружение Аншуковой тоже оказывало большое влияние на неё и на её менталитет, и она находилась в этом окружении постоянно, поэтому Николаю просто не хватило времени, чтобы привести в порядок и
«перемагнитить» Аншукову и всех остальных, кто крутился рядом с ним.
Нам в этом смысле повезло больше: живя в Испании, мы, тем не менее, были избавлены от пагубного воздействия семитского испанского социума из-за незнания языка, а влияние Николая воспринимали охотно и с открытой душой. Мы достаточно быстро сообразили, что, если мнение Николая не совпадает с нашим, то нужно не вскипать, как делали все остальные люди, а анализи- ровать ситуацию: думать и разбираться, почему у нас разногласия по такому-то вопросу, откуда они взялись и чем вызваны, отсутствие каких знаний не позволяет нам понять Николая? Такая ма- нера поведения быстро принесла положительные плоды, и мы начали быстро превращаться в
«людей разумных».
Со временем мы поняли, почему Николай не прогонял Аншукову. Но это не означало, что мы простили или смирились с её жутким характером и манерой вести дела. Ни в коем случае! Просто мы поняли, что возмущаться можно сколько угодно, но это не приведёт к желаемому ре- зультату. А единственным желаемым результатом здесь могло быть стремление увидеть Аншуко- ву нормальным, разумным человеком. И добиться этого можно было только так, как делал это Николай Левашов! И никак иначе!
Возмущение, пылание гневом, топанье ногами, перемывание косточек никогда не помогает в таких случаях. Помогает только личный пример, правильные знания и долгая, тяжёлая работа на благо русского народа. Аншуковой не хватило 6 лет, которые Н.В. Левашов находился в Москве, потому что знаний у неё так и не появилось (книги она не читала), личный пример Нико- лая не сработал, потому что она смотрела только на себя, а работе на благо народа она предпочла мелкое жульничество с использованием доброго имени Николая Левашова.
Вот так человек, который фактически знал Николая Левашова двадцать лет и за это время мог бы стать настоящим волшебником и главным его помощником, всё пропустил мимо ушей и испортил себе все будущие воплощения, действуя не под руководством своего разума, а под воз- действием вредных шаблонов, навязанных обществу социальными паразитами. Поведение Аншу- ковой было ярким примером поведения «разумного животного», которое действовало под управ- лением инстинктов и эмоций. Ни к чему хорошему это не приводило и никогда не приведёт.
Она и многие другие упустили уникальный шанс, который выпадает человеку, может, раз в миллиард лет или ещё реже. Они могли с помощью Николая Левашова перепрыгнуть через тысячи ступенек своей эволюции (воплощений), и уже в этой жизни стать, если и не Иерархами, то людь- ми разумными с очень высоким уровнем развития – настоящими волшебниками. Но… этот шанс был бездарно упущен. И винить им за это, кроме себя, некого.
Глава 17. Борьба с религиозным мракобесием
«Кто проповедь прочесть захочет людям, тот слаще жрать не должен, чем они…»
Юрий Андропов
Николай Левашов не был верующим человеком. Он был знающим – предпочитал знать наверняка, а не верить во что-либо, утверждаемое совершенно незнакомыми людьми. Иначе и быть не могло, ведь он был учёным, и он серьёзно изучал природу и человеческое общество. В ре- зультате, он обретал знания, которые позволяли не пользоваться верованиями в своей жизни и работе, и, благодаря этому, гораздо реже ошибаться.
С религиозной корпорацией Николай не воевал и явным образом даже не враждовал. Долгое время сохранялось некое равновесие, а точнее – «вооружённый нейтралитет». Это было связано с тем, что работы академика клирики, скорее всего, не читали, а если и пытались почитать, то ниче- го не понимали и успокаивались, не обнаружив в его творчестве ничего, явно антихристианского.