Николай Левашов счастливая звезда Человечества

* * *

Начинать писать всегда сложно, но не начать нельзя… Я очень благодарна Дмитрию и его супруге Елене за предложение принять участие в написании их книги о моём дяде, Николае Лева- шове.

После его трагической гибели поступали приглашения выступить на конференции кому-то из семьи, но по ряду причин Марина, родная сестра Николая и моя мама, даже слышать об этом не хотела. Основная причина, безусловно, заключалась в глубочайших переживаниях от потери бра- та, причём, не просто родного человека, а именно близкого ей по духу. Эти переживания с годами не утихают и, вероятнее всего, утихнуть не смогут. Безусловно, больнее всего их маме и моей ба- бушке Валентине Петровне, которую надо как-то стараться поддержать, когда у Марины самой душа буквально плачет. Но уже реальность такова, и мы вынуждены её принять.

 

 

Мне бы очень хотелось внести хоть какую-то ясность и восстановить определённую спра- ведливость по некоторым вопросам. Сейчас сложилось так, что соратники и люди, которые готовы понять и принять новые знания Николая Викторовича, знают лишь одно, что у него есть брат Вла- димир и мама… Сестры же, будто не существует. Поэтому я хотела написать именно о её воспо- минаниях о горячо любимом брате. Но ей пока безумно тя-

желы любые воспоминания. Марина, с момента его гибели, не смотрит никакие видео с ним, не перечитывает больше книги, и если ей попадаются его фотографии, то на глаза сразу набегают слёзы.

 

Виктория Павлова – племянница Николая Левашова

 

Она сначала чуть ожила, когда я попросила поделиться воспоминаниями о горячо любимом брате. Начала сбивчиво рассказывать: как досадно вышло со стеклом на балконной двери, когда она сильно порезала руку, а дядя Коля посчитал виноватым себя в этом, как в школе она переписывала неко- торые его работы своим каллиграфическим почерком, а он помогал ей с черчением, как ездили к бабушке в деревню, как ловили раков, как навещали родственников в Кисловод- ске, как он уехал в армию и много-много всего…

Но, к сожалению, радость многих светлых воспомина-

ний из прошлого довольно быстро омрачило осознание того, что Николая больше нет. И она снова расплакалась! Ей никогда не было легко, потому что она всегда была идеалисткой, очень прямым и абсолютно не лицемерным человеком. Моя мама лгать не может, и ложь в любом виде не при- емлет. Плюс она совершенно непубличный человек. А сейчас, при нынешней ситуации в семье, ей всё настолько тяжело и больно, что врагу не пожелаешь! Особенно тогда, когда шишки на неё начали сыпаться незаслуженно, и всё сильно искажается, что я попытаюсь дальше немного пояс- нить. Поэтому я не стала её мучить, и очень надеюсь, что она найдёт в себе силы и в будущем обя- зательно выберет удобный способ, чтобы поделиться своими воспоминаниями о брате и попросту обозначить свою позицию относительно сложившейся ситуации.

Поэтому я поделюсь с вами только своими воспоминаниями. До отъезда дяди Коли из Рос- сии, мы виделись немало, но я была ещё совсем ребёнком, который просто любил своего доброго дядю, который никогда не ругался и всегда был рад поиг-

рать со мной. Ещё с раннего детства я заметила, что со сто- роны мамы у меня два очень разных дяди: один – добрей- ший волшебник из сказки, с которым всегда было уютно и радостно; а другой – всегда недовольный, очень шумный и любящий громко смеяться, когда кому-то нехорошо или человек оказался в неловкой ситуации.

 

Виктория 25 лет назад. Рисунок Николая Левашова

 

Дядя Коля отлично рисовал. Он создал много портре- тов. У нас в семье все хорошо рисуют, но я по себе знаю, что рисовать людей – сложнее всего. А он мог и любил! Ри- совал и маслом, и простым карандашом много портретов его мамы, рисовал отца, брата и, конечно же, сестру! Самое пристальное внимание уделял глазам! Вырисовывал их долго, кропотливо. Но результат превосходил все ожида-