[2] Е. Браудо. Концерты Н. Метнера, «Музыка и революция», 1927, № 3, стр. 33.
«стр. 55»
почти пределом технического и тембрового (разрядка моя. - Е. Д. ) использования фортепиано. Как произведение, так и автор встретили у аудитории горячий прием» [1].
Однако постоянная зависимость от долгосрочных контрактов и ангажементов не позволила Метнеру окончательно связать свою судьбу с родиной. Интенсивная концертная деятельность - Метнер выступает в Париже, Берлине, Лейпциге, Варшаве, Риге, Таллине - заставляет композитора на некоторое время отойти от творчества, уделяя много времени пианизму.
В 1928 году он впервые едет в Англию, где его искусство встречает теплый прием. Здесь композитор с большим успехом выступает в разных городах и дает несколько концертов для студентов университетов. В Англии Метнер проводит - с перерывами - два года, и, вероятно, прочный успех, сопутствующий концертным выступлениям композитора, побудил его позднее, уже на склоне лет избрать именно Лондон своим постоянным местом пребывания.
В сезоне 1929-30 года Николай Карлович дает ряд авторских концертов в США и Канаде и работает над завершением последнего цикла сказок - op. 51 («Золушка и Иванушка-дурачок» и пишет семь романсов на стихотворения Пушкина (op. 52).
В поздних метнеровских сказках op. 42, 48 и 51 ощущается преобладающая тяга композитора к русской тематике. Как дань воспоминания о Родине появляются «Русская сказка» op. 42 № 1 и «Сказка-танец» op. 48 № 1 с характерным подчеркиванием народно-танцевальных элементов, «Русский хоровод» op. 58 для двух фортепиано (еще одна своеобразная сказка о веселом
[1] Ан. Дроздов. Симфонический концерт Росфила. «Музыка и революция», 1927, № 4, стр. 29. Разрядка моя. - Е. Д.
«стр. 56»
народном празднике) и сказки op. 51, посвященные любимым героям народных сказок.
Среди других сказок цикл op. 51 -самый крупный; в него включены шесть пьес. Для всех сказок характерны яркость, конкретность, а в ряде случаев и лапидарная броскость основного образа, большая жанровая определенность и относительная простота фортепианной фактуры.
В сказках op. 51 две образные сферы. Первая, основная, связана со стихией танца, то темпераментного и стремительного, то нарочито тяжеловесного и неуклюжего. Эту группу составляют наиболее развернутые сказки-картинки, сказки-сценки: первая, четвертая и шестая пьесы цикла. Как правило, им предпосылаются небольшие вступления-зовы, роль которых Метнер определил еще в период работы над сонатой op. 25 № 2: «Слушайте, слушайте, слушайте!».
Три танцевальные сказки из op. 51 выдержаны в характерном двухдольном ритме, с относительно небольшой по диапазону мелодической линией, как бы скрывающей свою энергию и напористость под многократным повторением одного звука (особенно в четвертой и шестой сказках). Широкое проникновение в сказки op. 51 подобного «токкатного тематизма» возникло, вероятно, как отголосок работы композитора над «Токкатой» из второго фортепианного концерта.
Кантиленные сказки ля минор (№ 2) и ля мажор (№ 3) становятся в цикле яркими, запоминающимися эпизодами.
С 1930 по 1935 год Метиер живет под Парижем, много сочиняет, но сравнительно редко выступает с исполнением собственных сочинений. Это был один из самых трудных периодов в жизни композитора. Один-два концерта в год, организованных с большим трудом, - вот все, на что мог рассчитывать здесь Метнер. С горечью
«стр. 57»
он писал брату: «Все мои концертные дела протекают в настоящее время больше в переписке, чем на эстраде»[1]. В период между 1927 и 1932 годами Метнеру вообще не удалось ни разу выступить с концертами в Париже. И это во многом подрывало его творческие силы. «Я страшно боялся последнего парижского концерта, - писал он брату в 1932 году. - Долголетнее пребывание здесь без какого бы то ни было контакта со здешним миром; единственное выступление здесь 5 лет назад, имевшее единственным результатом предложение нескольких журналистов парижской прессы купить у них за определенные таксой суммы франков благоприятные отзывы о себе; и, наконец, 5-летнее мое молчание здесь под шум триумфальных успехов ненавистных мне какофонистов, это так напрягло мои нервы, что к 3-му числу (день концерта) я дрожал всеми нервами, как застоявшаяся лошадь» [2].
Опасения композитора оказались напрасными. Об этом концерте Анна Михайловна Метнер вспоминала: «… прошел так, как только можно мечтать. Я говорю о художественной стороне. Что касается материальной, то пока даже еще неизвестно, придется ли что-нибудь Коле, или нет» [3].
Кредо художника
В пятилетие 1930-1935 годов творчески наиболее плодотворными оказываются два года - 1931 и 1932-й, когда композитор пишет две сонаты op. 53 - «Романтическую» и «Грозовую», а также op. 54 - «Романтические эскизы
[1] Письмо Н. К. Метнера А. К. Метнеру от 24 сентября 1932 года. ГЦММК, фонд 132, № 592.
[2] Там же.
[3] Письмо А. М. Метнер А. К. Метнеру от 9 марта 1932 года. ГЦММК, фонд 132, № 617.
«стр. 58»
для юношества». «Грозовая соната» впервые исполнена автором в Лондоне 19 января 1935 года.
Создавая последние сочинения вдали от Родины, Метнер с тоской ощущал ненужность своего творчества для музыкальной культуры Запада: «Обе мои новые сонаты («Романтическая» и «Грозовая». - Е. Д .), стоившие мне многих лет жизни, оказались ненужным товаром, т. е. благодаря кризисам не печатаются, что, признаться, действует на мою душу самым угнетающим образом» [1],- пишет композитор.
Поздние сонаты - сочинения, различные по кругу образов, настроений, по форме. В масштабно развернутой «Романтической сонате» Метнер остается в свойственной ему сфере образов, связанных с романтическим искусством. Вторая соната op. 53-«Грозовая» - выделяется напряженным драматически взволнованным складом музыки. Надвигалась вторая мировая война. Атмосферу этих лет Метнер и отразил в «Грозовой» сонате.
В «Романтической сонате» композитор использует четырехчастный цикл, к которому не обращался со времени создания сонаты op. 5. Части сонаты названы «Романс», «Скерцо», «Размышление» и «Финал» [2]. Общий лирико-романтический колорит сонаты определил и особенности ее драматургии: композитор не стремится к подчеркнутому контрасту тем внутри каждой части, а противопоставляет между собой разные по характеру части цикла. Один из центральных образов сонаты- главная партия первой части. Романтически-возвышенный напев перекликается в своей печали и задушевности с основной темой сказки op. 20 № 1, написанной в той же тональности си-бемоль минор:
[1] Письмо Н. К. Метнера Э. К. Метнеру от 16 ноября 1931 года. ГЦММК, фонд № 132, № 836.
[2] Каждая часть «Романтической сонаты» написана в сонатной форме.
«стр. 59»
Скерцо - наиболее действенная часть цикла. В калейдоскопически быстром темпе проносятся кадры-эпизоды. Создается впечатление вихря, быстрой скачки, где причудливо мелькают персонажи известных метнеровских сказок. Раскрывая образный замысел скерцо, П. Васильев пишет: «Вся музыка скерцо пронизана жутью… Слышится как бы завывание вьюги над родными просторами. Невольно приходит на память строчка из пушкинского стихотворения: «Закружились бесы разны словно листья в ноябре…» [1].
Масштабно сжатая третья часть - «Размышление»- разновидность метнеровских сосредоточенно-углубленных интермеццо, где уже во многом определяется круг тем-образов финала [2].
В построении завершающей части Метнер обращается к синтетическим принципам, нашедшим воплощение в финале op. 5. В музыкальную ткань финала органично вплетаются отзвуки тем предыдущих частей: в полонезном ритме появляется тема «Размышления», на грани репризы в грозном аккордовом оформлении звучит тема первой части.