Заручившись согласием Писарева и, возможно, кого-то еще, Некрасов в тот же день отправился в Карабиху. Туда на некоторое время приезжал погостить Островский с супругой, который также обещал дать материал для сборника. Как обычно, Некрасов в Карабихе отдыхал и охотился, но и продолжал двигать вперед издание сборника: согласились участвовать В. А. Слепцов и П. И. Якушкин, а от статьи Писарева о «Дыме» он отказался, сомневаясь, что сойдется с критиком в оценке политического содержания романа.
Некрасов не хотел допускать в редактируемом им издании чрезмерно резких нападок на Тургенева, прежде всего из опасения, что в такой критике заподозрят сведение счетов (чего совершенно не боялся Тургенев, сведший в «Дыме» личные счеты со многими знакомыми и приятелями).
Однако, судя по всему, уже во время пребывания в Ка-рабихе у Некрасова появился новый, более амбициозный, хотя и сложный для осуществления замысел. В двадцатых числах июля он получил письмо от своего старого конкурента Краевского с предложением возглавить отдел беллетристики в продолжавших существовать, но уже слабо интересовавших издателя «Отечественных записках». Некрасов ответил отказом:
«Я серьезно думал об Вашем предложении, Андрей Александрович, и дошел до заключения, что пользы Вашему журналу, по крайней мере продолжительной и существенной, не принесу, взяв на себя беллетристику.
Я внимательно перечел «От[ечественные] зап[иски]» последнего года и нашел, что беллетристика в них — при нынешнем состоянии литературы — вообще удовлетворительна. Всё, что можно было бы еще привлечь, сопряжено с затратами очень рискованными, потому что, как Вы сами знаете, упрочение и усиление журнального успеха зависит в наше время не от беллетристики.
Подробнее сообщу Вам мои мысли при свидании…»
Однако предложение Краевского навело Некрасова на мысль о возможности возродить «Современник» окольным путем, вернуться в журналистику и литературу через посредничество Краевского — в качестве редактора серьезного журнала того же направления. Его план чем-то напоминал замысел его сотрудников «захватить» чужой журнал, но имел более серьезную практическую основу. Как раньше Некрасов арендовал «Современник» у Плетнева, так теперь можно было попробовать арендовать «Отечественные записки» у Краевского. Очевидно, что здесь был другой случай — Краевский был совершенно не похож на непрактичного Плетнева, а его журнал, в отличие от бледного плетневского «Современника», имел определенную репутацию (с точки зрения молодых радикалов, крайне сомнительную). Замысел таил в себе много сложностей, в том числе и явный репутационный риск (Некрасов, естественно, предвидел, что союз с одиозным Краевским вызовет на первых порах неодобрение сотрудников), однако был, несомненно, осуществим. Некоторой порукой тому был сам Краевский — прошедший огонь и воду, стоявший у истоков русской серьезной коммерческой журналистики, к тому времени сменивший в «Отечественных записках» уже несколько ведущих критиков, готовый удовольствоваться коммерческим успехом, отдав определение направления журнала в другие руки (естественно, подобно Плетневу, финансово обезопасив себя на случай, если новое направление приведет журнал к краху или закрытию). Словом, стоило попробовать. Чем больше Некрасов размышлял об этом деле, тем больше оно казалось ему реальным. В середине октября он вернулся в Петербург и начал серьезные переговоры по аренде «Отечественных записок».
Видимо, поначалу Некрасов надеялся, предоставив Краевскому определенный контроль над финансовой и материальной частью «Отечественных записок», отстранить его от контроля над содержанием журнала. Конечно, было бы желательно превратить его в совершенно нейтральную фигуру, получающую, подобно Плетневу, ежегодную ренту. С самого начала эта задача была в полном объеме неосуществима и из-за осторожности и определенной амбициозности Краевского, и из-за позиции властей, для которых Некрасов в качестве ответственного редактора был неприемлем. Приходилось искать компромисс.
Переговоры, проходившие до начала декабря, привели к следующей конструкции: «1. Некрасов с 1 января тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года по первое января тысяча восемьсот семьдесят четвертого года принимает на себя исключительное заведование редакциею журнала «Отечественные записки» и становится гласно ответственным редактором этого журнала как перед правительством, так и перед публикой. <…> 2. Краевский, оставаясь собственником журнала «Отечественные записки», принимает на себя все обязанности издателя журнала, то есть всю хозяйственную часть издания…» При этом каждый партнер имел влияние на сферу ответственности другого: «Некрасов во всякое время может поверять приходо-расходные книги и счеты конторы «Отечественных записок» и, если заметит какое-либо упущение, дает знать о том Краевскому, который обязан немедленно поправить замеченные упущения…предоставляя Некрасову полную свободу во всём, что касается собственно редакции журнала, Краевский как собственник сохраняет за собою право просматривать в корректурных листах все статьи, приготовленные к печати, и если заметит в них что-либо могущее вызвать преследование администрации, то имеет право печатание такой статьи приостановить, сообщив свои соображения Некрасову».