Отношения между ним и Достоевским возобновятся только после возвращения писателя из ссылки.
«Петербургский сборник» открыл публике не только гений Достоевского, но и нового Некрасова. Там напечатано четыре его стихотворения: «В дороге» и «Колыбельная песня», о которых уже шла речь, а также «Отрадно видеть, что находит…», по резкости схожее с «Колыбельной песней», и «Пьяница», напоминающее скорее «В дороге». Они дали возможность Белинскому публично признать талант Некрасова. Критик писал, что «в прошлый (1844-й. — М. М.) год явилось в разных периодических изданиях несколько счастливых вдохновений таланта», имея в виду три стихотворения Некрасова и одно — Аполлона Майкова, тоже участника «Петербургского сборника». О стихах «Петербургского сборника» Белинский отозвался так: «Самые интересные из них принадлежат перу издателя сборника г. Некрасова. Они проникнуты мыслию; это — не стишки к деве и луне; в них много умного, дельного и современного. Вот лучшее из них — «В дороге». Находит отклик это произведение и у других критиков, особенно сильное впечатление оно произвело на тогда еще начинающего журналиста Аполлона Александровича Григорьева, написавшего в дружественном «Отечественным запискам» небольшом журнале «Финский вестник»: «Из стихотворений сборника более прочих замечательны стихотворения самого издателя г. Некрасова. Одно из них в особенности. «В дороге» chef-d’oeuvre простоты, горького юмора и злой грусти. Питая полное уважение к таланту г. Некрасова, мы при первом удобном случае выскажем о нем наше мнение как о таланте замечательном».
И не только критика начала публично говорить об огромном таланте Некрасова. Тот же Григорьев впоследствии вспоминал об огромном впечатлении, произведенном стихотворением «В дороге» на читающую публику. Великий актер Михаил Семенович Щепкин, близкий к кругу Белинского и Герцена и пользовавшийся среди литераторов-западников большим авторитетом, для выступления на благотворительном вечере в Москве избрал, помимо «Старосветских помещиков» Гоголя и фрагмента из «Бедных людей» Достоевского, «В дороге» и «Пьяницу» Некрасова. Наконец, по свидетельству Панаевой, московские друзья Белинского именно после выхода «Петербургского сборника» впервые просили Некрасова прочесть свои новые стихотворения, окончательно признав его поэтический талант достойным внимания. Так «Петербургский сборник» превратил Некрасова не только в серьезного издателя, но и в серьезного поэта.
И еще одно изменение связано с выходом «Петербургского сборника». Видимо, именно с него начинается своего рода традиция отрицания за Некрасовым права называться поэтом, непризнания в его стихах «подлинной поэзии». Враждебная критика, в целом резко нападавшая на оба сборника, едва ли не выделяла стихи Некрасова как самое отвратительное в них. Анонимный критик славянофильского «Москвитянина» говорит о «крайнем безобразии… стихотворений г. Некрасова». Плетнев в пятом номере «Современника», который он издавал после смерти Пушкина, пишет о «Колыбельной песне»: «Ужели есть столь жалкие читатели, которым понравится собрание столь грязных и отвратительных исчадий праздности? Это последняя ступень, до которой могла упасть в литературе шутка, если только не преступление называть шуткою то, что нельзя назвать публично ее собственным именем». Эта неожиданная резкость, конечно, свидетельствует и о новаторском характере стихов Некрасова, неприемлемости эстетических принципов, лежащих в их основе, для людей, подобных Плетневу, и о новом статусе Некрасова, о том, что он перешел в «высшие литературные круги» и судят его теперь не как «литературную тлю» или «юного» поэта, но как человека, «оскверняющего» пушкинские принципы, высокую и святую поэзию, которой «литературная тля», конечно, никакого вреда причинить не может.