Положение в Хивинском и Бухарском ханствах было напряженным. Бухара воевала с Кокандом, Хива – с туркменскими кочевниками, г. Куня-Ургенч и другие города были осаждены отрядами туркменского хана Ата-Мурада, находившегося в связях с Катениным. Это еще больше увеличивало подозрительность хивинцев. Вход русских судов в Амударью был запрещен.
Учитывая политическое положение в Хиве и Бухаре, Игнатьев еще в пути послал несколько писем Ковалевскому, где советовался относительно линии своего поведения. Так, в письме от 24 мая он предполагал в случае отказа ханов от предоставления привилегий русской торговле заявить вообще о прекращении торговых отношений. Что касается возможной просьбы бухарского эмира о помощи в борьбе против Коканда, Игнатьев разделял идею Катенина обусловить эту помощь получением Ташкента. Игнатьев предлагал также обещать хивинскому хану выплачивать 2,5 % пошлины с товаров, перевозимых российскими судами, если он разрешит плавание последних по Амударье[71].
Ответ Горчакова на это письмо, написанный 19 июля и полученный Игнатьевым только 26 сентября (когда последний уже готовился к выезду из Бухары), требовал смягчения позиции в отношении русской торговли (в случае отказа дать ей привилегии не прибегать к явным угрозам, а только намекнуть ханам о возможности отмены преимуществ среднеазиатских купцов в России. Иначе, считал Горчаков, пострадает и наша торговля). Предложение об уплате Хиве 2,5 % пошлины за проходящие русские суда было одобрено Министерством финансов.
Что же касается помощи Бухаре против Коканда, то Горчаков был категорически против: «Не желая, с одной стороны, в настоящее время распространения наших азиатских владений вооруженною рукою и будучи убеждены, с другой, что бухарский эмир не может быть нам надежным союзником, мы не имеем повода к принятию участия в войне его с Кокандом»[72]. Однако прошло несколько лет, и Россия, соединив Сырдарьинскую и Сибирскую укрепленные линии и заняв Ташкент и Туркестан, по сути дела, получила часть Кокандского ханства, против чего так выступал МИД. Горчакову удалось только оттянуть русское наступление, но не предотвратить его.
Еще находясь в пути, Игнатьев узнал о нежелании хивинцев допустить вход русских судов в Амударью. Это ставило под удар одну из главных целей экспедиции – исследование течения реки и водного пути к Афганистану. И хотя комитет по организации экспедиции в Петербурге разрешил ввод судов только с согласия хивинского хана, Игнатьев решил пренебречь этим и ввести пароходы «Перовский» и «Обручев» в Амударью, не дожидаясь официального отказа хана, поставив, таким образом, хивинцев перед фактом.
Из Абугирского залива он направляет письмо хивинскому мехтару (министру иностранных дел), где излагает задачи своей миссии и обосновывает необходимость ведения русских судов в Амударью тем, что, во-первых, они везут громоздкие подарки для ханов, во-вторых, что миссия будет следовать на судах до бухарских владений, так как переход в Бухару по пескам Кызыл-Кума невозможен для большого посольства[73]. Подобное же письмо было направлено кунградскому градоначальнику. Одновременно Игнатьев предписывает Бутакову прибыть в Кунград 25–26 июня ко времени предполагаемого приезда туда миссии; при этом произвести «общее обозрение и возможно подробное исследование фарватера реки», а также сделать топографический очерк прибрежной части Хивинского ханства. Для этого на пароход «Перовский» перегрузить фотографические инструменты и взять фотографа подпоручика Муренкова[74]. На «Перовском», как уже говорилось, находились все подарки ханам, громоздкость и драгоценность которых выставлялась предлогом для перевоза их водным путем. Однако расчет Игнатьева не оправдался. Прибыв в Кунград, он не нашел там пароходов: Бутаков долго не мог в камышах и плавнях найти судоходного рукава реки, а тот, который был отмечен на карте 1848 г., оказался заросшим и обмелевшим. Игнатьев, прождав неделю, решил отправиться в Хиву на предоставленных хивинцами лодках, которые тянули бечевой. Русский конвой поехал на лошадях берегом. Оставаться миссии далее в Кунграде было невозможно из-за враждебного отношения хивинцев. Последние перехватили письма Катенина к туркменским племенам и считали, что туркмены заключили союз с Россией против Хивы. Приветственный пушечный салют в Абугирском заливе, произведенный подошедшими сюда остальными судами Аральской флотилии, был принят в Хиве за начало военных действий. Подозревали, что миссия ожидает пароходы, чтобы захватить Кунград. Хивинский хан стал собирать войско, ожидая нападения.
71
ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 289. Л. 6–8. См. также:
72
Там же. Л. 39;
73