Пекин первоначально отказался принять Путятина, но, когда эскадра союзников появилась в Чжилийском заливе, обратился к нему с просьбой о посредничестве. 1 (13) июня 1858 г. Путятин подписал в Тяньцзине другой русско-китайский договор с цинским правительством, оценившим посреднические усилия русского представителя. Договор подтверждал дружественные отношения между обеими странами, гарантировал личную безопасность их подданных в Китае и России, разрешал приезд в Пекин временных российских посланников и назначение российских консулов в открытые для России порты, куда могли заходить русские суда. Получала существенные привилегии русская торговля. Специальная статья предусматривала начало работ по исследованию приграничной местности и установлению российско-китайской границы. Охватывая широкий круг вопросов русско-китайских отношений, договор таким образом в самой общей форме трактовал пограничные сюжеты: Пекин не хотел связывать себя конкретными обязательствами, рассчитывая на возможное изменение ситуации в будущем.
Подписав тогда же мирные договоры с Англией, Францией и США в Тяньцзине, Пекин избавился от угрозы оккупации и решил пересмотреть Айгуньский договор. Пограничным чиновникам было предписано бойкотировать какое-либо разграничение. Между тем Муравьев принимал энергичные меры по заселению левобережья Амура. 4 июня 1858 г. был основан г. Благовещенск, по Амуру возникали новые военные посты, положившие начало селениям и городам. Для закрепления в Приамурье желательно было включить в состав России и Уссурийский край с его гаванями. Это позволило бы держать русский флот в Тихом океане и обеспечить безопасность русских владений на Дальнем Востоке.
Петербург добивался скорейшей ратификации Тяньцзиньского и Айгуньского договоров китайским правительством, действовать в этом направлении было пока поручено приставу Русской духовной миссии в Пекине П. Н. Перовскому, но было решено послать в Китай нового дипломатического агента. Правительство, кроме того, беспокоили внутренние неурядицы в Китае.
Своим назначением Игнатьев был во многом обязан Е. В. Путятину, с которым вместе работал в Лондоне (Путятин был там российским военно-морским агентом). 21 февраля 1859 г. Александр II писал брату великому князю Константину Николаевичу: «Молодой Игнатьев, столь успешно совершивший поездку в Хиву и Бухару, отправляется на днях в Китай дипломатическим лицом, но последние известия из Пекина не совсем удовлетворительны. Со времени подписания путятинского трактата китайцы стали к нам недоверчивее, а между тем внутренние смуты усиливаются, так что должно опасаться совершенного распадения Китайской империи»[114]. Распад Китая не устраивал Россию, так как частями империи могли завладеть ставленники англо-французов.
Промолчав восемь месяцев, Пекин заявил русскому правительству об отказе от ратификации Айгуньского договора (ратификации Тяньцзиньского трактата Перовскому удалось добиться). Было сказано, что утверждение китайским императором договора являлось ошибочным, так как пограничные власти не имели права его подписывать, и вообще Китай соглашался только на признание за Россией левобережья Амура и портов морского побережья. Позднее стали утверждать, что «уступка» земель на левом берегу реки является временной. Об Уссурийском крае якобы и речи не было.
14 января 1859 г. МИД писал Муравьеву-Амурскому о том, что пребывание в Пекине русского дипломатического агента признано необходимым и что правительство хотя и поставлено в затруднение обещанием Путятина богдыхану прислать оружие и офицеров-инструкторов, но не может его не исполнить[115]. Пушки было решено перевезти морским путем, а ружья – из Верхнеудинска – через Монголию. Начальником офицеров-инструкторов назначался Игнатьев, он же временно должен был исполнять обязанности дипломатического агента в Пекине, сменив Перовского. Игнатьеву было положено 6 тыс. руб. дополнительно к годовому генеральскому окладу и 4 тыс. выдано подъемных на проезд до Кяхты[116].
Военное министерство направило с Игнатьевым офицеров разного рода оружия – капитана Л. Ф. Баллюзека (артиллериста), штабс-капитана И. А. Зейферта (по стрелковой части), инструктора по горному делу, сапера, инструктора по отливке пушек и др[117]. Однако цинское правительство официально отказалось от приема инструкторов, которые уже выехали в Китай. Их пришлось вернуть с дороги обратно, кроме Баллюзека и Зейферта, направленных в распоряжение Муравьева в Иркутск.
114
Переписка императора Александра II с великим князем Константином Николаевичем. Дневник великого князя Константина Николаевича. М., 1994. С. 90–91.
117