— Иди сюда, — рычит он. — Есть кое-что, что я хотел бы подарить тебе, прежде чем забуду и потеряю себя в тепле твоих бедер, — он ловко выходит из большой ванны и берет с полки мягкое белое полотенце, чтобы укутать меня.
Он затягивает такое же полотенце вокруг своей талии, и я не могу отвести взгляд от выпуклости его члена под узлом, когда он неторопливо идет к своему комоду.
— Тебе не обязательно это делать, Николай. Я буду вечно благодарна просто за то, что ты помог мне сбежать.
Работа официантки не такой уж плохой выбор. Я смогу встретить столько новых людей. Это будет прекрасно — быть среди людей, а не затворницей в своей комнате.
Он взмахивает рукой в небрежном жесте, а в другой руке держит маленькую прямоугольную коробочку.
— Для моей маленькой безбилетницы, которой я буду благодарен за напоминание о том, что я все еще мужчина под маской монстра.
В животе у меня что-то переворачивается, когда он открывает бархатную крышку и показывает золотую цепочку.
— О, Николай, не стоило…
— Тсс. Я хотел.
Он достает ее из коробки, чтобы показать маленький кулон на цепочке.
— Птичья клетка, напоминающая тебе о том, от чего ты сбежала.
Золотой кулон украшен фиолетовым драгоценным камнем в центре, который сверкает в приглушенном свете. Трудно сосредоточиться на нем, когда он раскачивается прямо перед его рельефным прессом и сползающим полотенцем.
Кончики моих длинных волос влажные после ванны, но я отбрасываю их на плечо, когда он застегивает цепочку на моей шее. Пальцы прокладывают себе путь, заменяя мои, когда он оттягивает мою голову назад, чтобы прикусить губы.
— Он лежит там, где я хотел бы, чтобы жили мои губы, — он наклоняется, целуя место, где находится кулон, в верхней части моего декольте.
— Завтра я повезу тебя знакомиться с Селестой. Она недолго была замужем за моим старшим сыном и задолжала мне очень большую услугу. Она также находится вне поля зрения серьезных людей, так что ты должна оставаться незамеченной, так скажем.
— Держаться в тени — хорошая идея. Как насчет того, чтобы ты показал мне, что ты скрываешь? — я чувствую, как улыбка растягивает мои губы, когда стаскиваю полотенце с его бедер.
Он улыбается, и срывает полотенце с меня.
— Кажется, кто-то ведет себя непослушно. Время для порки, малышка.
Мир выглядит совершенно иначе, когда я не накачана наркотиками до потери сознания. Я не могу вспомнить, когда в последний раз была на людях, не будучи под воздействием таблеток, которые Светлана запихивала мне в рот.
Николай сделал гораздо больше, чем просто нашел мне работу. Он также дал мне дебетовую карту, баланс на которой я не осмеливаюсь спрашивать, и телефон.
Не уверена, как получилось, что мое решение незаметно проникнуть в его машину стало лучшим из всех, что я когда-либо принимала.
— Селеста — стерва, но она позаботится о тебе. Она в большом долгу передо мной после того дерьма, через которое она заставила пройти моего сына.
Широкая ладонь Николая накрывает мое бедро, когда он выезжает на шоссе, ведущее на юг от Чикаго. Рисунки его татуировок сливаются с линиями и узорами моих леггинсов, словно они созданы быть вместе.
— Что она сделала? — фокусирую взгляд на его губах, пытаясь запомнить каждую черточку лица. Мысли о предстоящих переменах вызывают тревогу в животе, но наблюдение за ним успокаивает.
— Это история Михаила, а не моя, — мягкие карие глаза поворачиваются ко мне, и в уголках появляются маленькие морщинки, когда он улыбается. — Не беспокойся, она позаботится о тебе, — от нежного сжатия моего бедра по мне пробегает теплая дрожь, прежде чем он ставит машину на стоянку. — Мы на месте. — «Линкольн» покачивается, когда его дверь захлопывается. Я едва успеваю отстегнуть ремень безопасности, как он открывает мою дверь и протягивает мне руку.
Я чувствую себя кинозвездой, когда выпрямляюсь рядом с ним и осматриваю темные стекла стейк-хауса. Его костюм, должно быть, дорогой, он идеально облегает рельефное тело. Мы словно влиятельная пара, зашедшая перекусить.
Но это все еще кажется маскарадом. Я боюсь, что он притворяется, что ему не все равно. Что однажды ему станет скучно, и он меня оставит.