— А, ты имеешь в виду человека, который держал меня в плену, чтобы использовать как разменную монету? Человека, который гниет на полу склада, пока мы разговариваем?
Слушая, как Наталья изливает свой гнев, я чувствую, как желание нарастает внутри меня. Моя маленькая птичка — это феникс, со скрытым пламенем, который вырывается на поверхность.
— Подожди, пока мой брат доберется до тебя! Николай не сможет защитить тебя! — визг Светланы заставляет Бориса обернуться и нахмуриться.
— Твой чертов брат-монстр уже разрезан на куски на том же складе. Твоей гребаной семье конец! — лицо Натальи краснеет, когда она дергает ногой.
Сделав глубокий вдох, она успокаивается и сжимает мою руку.
— А моя семья только начинает свое существование.
Тяжелый бетон поднимается под Светланой, когда грузовик продолжает выливать содержимое в траншею. Когда он впервые касается ее связанных рук, она снова кричит.
— Нет! Не так! — поворачивая тело, она случайно освобождает кусок платья, который падает в густую смесь.
Мужчины придвигают желоб ближе, пока вязкая масса не начинает заливать ее ноги и собираться на животе.
— Пожалуйста! Выпустите меня! Мой отец — могущественный человек! — ее голова поворачивается туда-сюда обращаясь к мужчинам, в словах слышится отчаяние.
— Твой отец будет следующим кто падет, — это не просто пустые слова. Я клянусь стереть Юрия с лица земли. Ненавижу, что моя семья живет под его угрозой.
Мои мальчики теперь стали мужчинами. Мы — сила, с которой нужно считаться.
Крики Светланы превращаются в тяжелые вздохи, когда тяжесть бетона давит ей на грудь.
— Последние слова? — Борис стоит над ней, сдерживая последний взмах.
— Я ненавижу вас всех, — ее глаза закрываются, погружаясь под слой жидкого камня.
— Ее ненависть послужит прочной основой для строительства, — смех вырывается из моей груди, когда возвращаю Наталью к машине. — Пойдем, любовь моя. Селеста сказала, что приготовила для нас новое блюдо.
— Я больше не могу это скрывать, — говорю, закусывая нижнюю губу и натягивая платье сливового цвета, которое теперь плотно облегает мой округлившийся живот.
— И не нужно, — его борода щекочет мне шею, когда он проводит рукой по моему округлившемуся животу. — Я хочу, чтобы весь мир знал, что моя прекрасная жена носит моего ребенка на рождественском ужине в кругу семьи, — он впивается зубами в мою шею, оставляя на ней след, который точно не скоро исчезнет. — Это замечательный повод для праздника.
Моя голова откидывается назад, опираясь на его плечо.
— Я нервничаю из-за этого. Все твои сыновья со своими женщинами… Папочка, они все старше меня, — провожу пальцами по его рукам, переплетаю их с его, и в этот момент чувствую, как наш малыш двигается под ладонями. — Что они подумают?
— Неважно, что они думают, важно только мое мнение. У них должно быть свое собственное счастье, к которому нужно стремиться, — его руки продвигаются ниже, задирая мою струящуюся юбку, обнажая бедра.
По тому, как его грудь прижимается к моей спине, чувствуется неодобрение.
— Трусики, любовь моя? Помнишь правило?
Я ловлю его янтарные глаза в зеркале и замечаю, что снова прикусила губу.
— Я просто подумала…
— Думала, тебя не отшлепают? — большой палец обхватывает шелковый шов, и он оттягивает его вниз. — Для этого, возможно, тебе стоит посидеть вечерком на коленях у Санты.
Шок сжимает мои легкие, когда изящная фиолетовая ткань ниспадает до моих лодыжек.
— Когда твои сыновья прямо здесь?
Он сильно прижимается к моей заднице. Думаю, я уже знаю ответ.
Николай упирается в мои бедра, крепко прижимая к себе, и трется своей твердой эрекцией о мои ягодицы.
Отражение показывает, как по моей шее поднимается румянец, соответствующий оттенку его праздничной шляпы. Мне не нужно это видеть, я чувствую, как огонь поднимается вверх, обжигая лицо.
Но я бы солгала, если бы сказала, что от этого не намокла.
— Разве я не могу просто сесть на член сейчас? Чтобы мне не пришлось ждать? Пожалуйста, папочка?
От того, как трусь бедрами, у него перехватывает дыхание возле моего уха, и он сильнее прижимается ко мне.
— Любовь моя, твое наказание будет таким же трудным и для меня. Это бремя, которое мы несем ради тех, кого обожаем.
Обойдя меня, он поднимает мою руку, поднося обручальное кольцо к своим губам. С лукавой улыбкой он притягивает меня к себе, чтобы познакомить со своими детьми.