30 декабря из-за непогоды путь сделался более трудным, и к вечеру 31 декабря путешественники не дошли 25 вёрст до телеграфной станции Бельцово. Не хотелось встретить наступление нового года в снегу и на морозе, но по счастью попалась грязная и убогая фанза, которой, однако же, все необыкновенно обрадовались. Отсюда было недалеко до слияния реки с Дауби-хэ (верховье Уссури), где находилась русская телеграфная станция. Целый следующий день тащились усталые путники по глубокому снегу и только к вечеру добрались до станции Бельцово, которая лежит на реке Дауби-хэ, в четырёх вёрстах выше её устья, по долине которой идёт телеграфная линия, соединяющая город Николаевск с Новгородскою гаванью.
Миновав небольшую крестьянскую деревню Романовку, которая в то время лежала на берегу Уссури, вёрстах в тридцати ниже устья Дауби-хэ, что вытекает из главного хребта Сихотэ-Алиня и, в общем направление от юга к северу, тянется на 250 вёрст, 7 января они прибыли в станицу Буссе (смотри фото ниже), чем и кончилась зимняя экспедиция, продолжавшаяся почти три месяца, в течение которых исследователи обошли более одной тысячи вёрст[126].
Станица Буссе на р. Уссури
Оригинальность путешествия молодого штабс-капитана состояла в том, что от южной оконечности озера Ханка до залива Посьет Пржевальский прошёл по новому маршруту, а путь от залива Посьет до устья реки Тазуши, вдоль побережья Тихого океана, был пройдён не морем, как это сделали его предшественники, а сушей, по разведанным им трудно проходимым лесным тропам, нанесённым на карту. Пржевальский два раза пересёк хребет Сихотэ-Алинь, главный кряж которого «не посещался даже и нашими зверопромышленниками», и забрался в такие места, каких, по его выражению, «не знает и сам дьявол»[127].
Однако весной, в мае 1868 г., когда Пржевальский повторно находился в ст. Буссе, М. П. Тихменев встретился с Пржевальским и приказал ему принять под своё командование стрелковую роту, следовавшую из Хабаровки на пароходе «Телеграф» для защиты местного населения от нападения бандформирований хунхузов. Успешно выполнив этот приказание, Пржевальский отправился к месту своей дислокации.
За участие в боевых действиях Николай Михайловича досрочно представили к производству в капитаны и переведён в Генеральный штаб с назначением старшим адъютантом штаба войск Приамурской области, вследствие чего он отправился в Николаевск, где и прожил всю зиму.
Подводя итоги шестимесячной экспедиции, можно сделать вывод. Поручения, отданные Пржевальскому Генштабом, были качественно исполнены: все русские селения были описаны; произведена была приблизительная регистрация инородческого населения; собраны подробные сведения о состоянии сухопутных сообщений и о возможности движения по ним военных отрядов, более подробно были описаны пути, ведущие к границам Манчжурии и Кореи, а также и дороги из бассейна Уссури к берегам Великого океана. Все время регулярно производились систематические наблюдения температуры, давления атмосферы и вообще составлен был полный метеорологический журнал. По чисто научной части всё было исполнено с избытком. Он писал:
«Собранные коллекции я отдам в Иркутский музей, а часть отвезу в Петербург, в Академию Наук, и все написанное в дневнике, по возвращению из экспедиции напечатаю. Теперь мне предстоит совершить летом другую, весьма трудную и рискованную экспедицию – в Манчжурию, к истокам реки Сунгари, в знаменитый хребет Чанъ-бо-Шань, ещё не посещённый ни одним европейцем; не знаю только, удастся ли мне осуществить эту экспедицию».
В отчёте Сибирского Отдела ИРГО за 1868 г. было сказано, что «он увидел в Пржевальском оживление своей деятельности…»
В начале февраля 1869 Пржевальский снова отправляется на оз. Ханка, чтобы закончить фенологические[128] исследования весеннего перелёта птиц. Здесь он пробыл до половины мая, почти три с половиной месяца, где занимался, пополнением зоологических и ботанических коллекций и другими исследованиями.
Заключительным актом Уссурийского путешествия явилась экспедиция в западной и южной части ханкайского бассейна, куда он командирован был с поручением отыскать там новые пути, как водные, так и сухопутные. Более двух месяцев Николай Михайлович передвигался по лесам, горам и долинам, или в лодке по воде.