Рагузинский был лично знаком с Милеску Спафарием, и учитывая опыт своих предшественников, при заключении договора ради достижения общего соглашения, пошёл на известные уступки маньчжурам. Новый трактат, определивший условия политических и экономических взаимоотношений России и Китая и зафиксировавший границу в районе Монголии, состоял из одиннадцати статей [164]. Китайские источники трактовали данную ситуацию следующим образом:
«Так как положение Китая и России было равным, то поэтому и взаимоотношения между государствами постоянно поддерживались на основе равенства и взаимной выгоды. Именно потому, что это было так, в период от Нерчинского договора и до «опиумных войн» в отношениях между Китаем и Россией не произошло в основном каких-либо заметных изменений» [165].
Результатом миссии в Китае были важные дипломатические успехи, а вернувшись в С.-Петербург в декабре 1728 года, дипломат – разведчик Рагузинский составил для Российского правительства обстоятельные и подробные записки о Китае [166]. Характеризуя состояние Сибири, он писал о ней как о богатом и обширном крае, но малозаселённом и опустевшем по многим причинам,
«наипаче…от глупостей прежних управителей и от непорядков пограничных», и что в «Сибири нет ни одного крепкого города, ни крепости, особенно на границе, по ту сторону байкальского моря».
Все собранные им о Китае сведения привёл он в порядок и поднёс кабинету министров императрицы Анны Иоановны в 1731 году. Полное заглавие его рукописи имело название:
«Секретная информация о силе и состоянии Китайского государства, и о протчем, сочин. тайн. сов. и ордина Св. Александра кавалером, Ильлирийским графом Савою Владиславичем, бывшим в характере чрезвычайного посланника и полномочного министра при Дворе Китайском, 1731 г. в Москве».
В этот же период времени в 1729 году второе по счёту Китайское посольство направилось теперь уже в Петербург, правда вышло оно во времена правления Петра II, а прибыло туда лишь в день годовщины коронации императрицы Анны Иоанновны (1732). Это было первое в истории Китая посещение китайскими послами столицы европейского государства [167].
В 1753 году императрица Елизавета Петровна решила возобновить дипломатические отношения с Китаем. Через три года кандидатом для данной миссии в Пекин был назначен дипломат Василий Фёдорович Братищев. 27 января 1757 В.Ф. Братищев убыл из Москвы и через 8 месяцев был в столице Китая, где пробыл до 4 октября. Однако его миссия потерпела неудачу и не принесла желаемого результата. Свои отношения, ввиду незнания языка, он строил через иезуитов, которые не горели желанием помогать представителю России [168].
– По информации учёного А.И.Андреева, первым российским монархом, пытавшимся построить реальные дипломатические отношения в Тибете через своих посредников, была Екатерина Великая. В 1767–1768 г., принимая бандидо-хамбо-ламу Заяева, прибывшего в Москву, наряду с представителями других конфессий, для участия в составлении нового религиозного законодательства, императрица просила его рассказать о своём хождении в Тибет. Имеются сведения, что Екатерина II, очевидно под влиянием рассказа Заяева, попыталась завязать отношения с Панчен-ламой, вторым после Далай-ламы правителем этой высокогорной страны.[169].
Проведения сети скрытных мероприятий в Сибири и на Дальнем Востоке. Открытие навигацкой школы. Планы строительства транспортных судов
В декабре 1753 г. императрица Елизавета Петровна подписала указ «Об уничтожении внутренних таможенных и мелочных сборов», которые являлись одним из главных препятствий к развитию внутреннего товарооборота. Правительство также отменило внутренние таможенные и торговые канцелярские сборы в Сибири и таможенное обложение товаров, ввозимых из России в Сибирь[170].
В связи с этим в 1753–1756 годах русское правительство попыталось установить, каково же истинное положение на Амуре и возможно ли там судоходство. Здесь-то и начинается цепь небрежностей и ошибок, вследствие которых воссоединение этого края с Россией задержалось почти на 100 лет.
В июне 1753 г. по инициативе сибирского губернатора, бывшего моряка генерал – поручика В.А. Мятлева было подготовлено представление в Сенат о строительстве в устье Амура верфи и военно-морской базы [171]. На верфи в устье Амура он планировал построить не менее трех фрегатов для обследования земель, лежащих к востоку от Камчатки[172]. Мятлев также убедил чиновников, что снабжение хлебом в Охотский и Удский остроги по Амуру обойдётся значительно дешевле, особенно если выращивать его в Нерчинском уезде, связанном по рекам Ингоде и Шилке с Амуром.
165
166
Все собранные им о Китае сведения поднес Императрице в 1731 году. Полное заглавие рукописи его: «Секретная информация о силе и состоянии Китайского государства, и о протчем, сочин. тайн. сов. и ордина Св. Александра кавалером, Ильлирийским графом Савою Владиславичем, бывшим в характере чрезвычайного посланника и полномочного министра при Дворе Китайском, 1731 г. в Москве».
167
169
170
Полн. Собр. законов Российской империи, с 1649 г. Т. 13 (1749–1753). СПб., 1830. № 10164. С. 947.
172
Русские экспедиции поизучению северной части Тихого океана во второй половине XVIII в.: Сб. док. М., 1989.C.42-44