Оживилась двусторонние торговые отношения. По границам была разрешена беспошлинная меновая торговля. Русским купцам предоставили право ездить из Кяхты в Пекин и торговать в Урге и Калгане, однако, без права заводить там оптовые склады. Китайским купцам дозволено проникать в русские области, а русским открыли для торговли Кашгар, Или и Тарбагатай. А ст. 8 предоставляла возможность назначить в Кашгар, как и в Ургу, русского консула, что закрепляло стабилизацию внутреннего положения в Синьцзяне и в первую очередь – укреплением государственной власти. «Правительство наше, включая в последний договор статью о назначении консула в Кашгаре, тем самым признало права Китая на эту страну, и, конечно, для видов наших полезнее, если в настоящее время китайское правительство там удержится» [271] – писал директор Азиатского департамента Е.П.Ковалевский 7 января 1861 г. русскому консулу в Кульдже Захарову.
Делая вывод, сегодня можно с уверенностью сказать, что четыре морских офицера – Невельской, Орлов, Бошняк, их руководитель генерал Муравьёв, а также дипломат Игнатьев совершили переворот в истории и политике Российского государства на Дальнем Востоке, присоединившего в этом важном стратегическом районе огромные территории, имеющие выход в мировой океан.
«Большая игра» европейцев в Центральной Азии. История термина
«Союзницей Франции может быть только Россия»![272]
«Если англичане станут, при каком-нибудь случае, в явно враждебные к нам отношения, надо попробовать пощекотать их в Индии…Англичане щекотки боятся в этом месте».
Противоборство Королевства Великобритании и Российской империи, за сферы влияния в Центральной Азии в XVIII–XIX веках продолжалась, и получило название в литературе XIX века Р.Киплингом «The Great Game», – «Большая игра» [273]. Хотя факты существования таковой были признаны ещё в XV веке. Документально установлено, что первым это выражение использовал А. Конолли, капитан 6-го Бенгальского полка легкой кавалерии, «смелый, изобретательный и амбициозный» молодой офицер на службе Ост-Индской компании [274].
Участниками «Большой игры» так или иначе, выступали и главы государств, и подчинённые им политики, офицеры, агенты, путешественники, добровольцы исследователи, занимающиеся научной работой, или просто торговлей.
Историк Джеральд Морган полагал, что «Большая игра» являлась скорее воображаемым, чем реальным процессом. Он указал на необходимость перекрёстной верификации [275] разведывательной информации, собранной британскими и русскими военными и политическими агентами на местах, поскольку многие из них преувеличивали, а иногда даже прямо фальсифицировали сведения о «коварных и агрессивных» замыслах своих противников [276], чтобы повысить свою исключительность, служебную значимость и получить под «дополнительные мероприятия» материальное вознаграждение. По словам историка спецслужб А.И. Колпакиди этим обычно «грешили» многие спецслужбы мира.
Существует мнение некоторых историков, что «Большая Игра» имеет конкретные чётко определённые временные пределы, как начала, так и её окончания, – в 1907-м, когда Россия, Британия и Франция заключили союз, создав военно-политический союз в качестве антипода «Тройственному союзу» Германии, Австро-Венгрии и Италии. Хотя и мнение других явно противоположно.
В своём фундаментальном труде «Русские экспедиции в Центральную Азию: организация и снаряжение (1870–1920-е гг.)» д.и.н. А.И. Андреев ёмко и точно охарактеризовал обстановку того времени: «Русские путешественники (точно так же, как и английские) невольно становились участниками этой интригующей, но весьма опасной «игры», в которой они выступали, прежде всего, в роли разведчиков-первопроходцев и пропагандистов России, её культуры, образа жизни и научно-технических достижений, что, в конечном счёте, способствовало распространению русского влияния в ЦА»[277].
Хотелось бы обратить внимание читателей, что в Европе из трёх лидирующих великих держав – Великобритании, Франции и России первые две были разделены острыми, непреодолимыми противоречиями и в любом уголке мира их интересы имели конфликты. Между Францией и Россией не было и не могло быть острых противоречий. Экспансия буржуазной Франции и экспансия русского царизма шли по параллельным, несовпадающим направлениям…Тем самым база для соглашения между двумя великими державами по этой причине всегда сохранялась [278].
273
Документально установлено, что первым это выражение использовал А. Конолли, капитан 6-го Бенгальского полка лёгкой кавалерии, офицер Ост-Индской компании. (Hopkirk P. The Great Game.On Secret Service in High Asia.Oxford, 1990.P. 123;)
276
Евгений Сергеев. Большая игра,1856–1907. Мифы и реалии российско-британских отношений. (С.10)
277