18.10.
Гул возмущения от нападения Турции и радости, от потопления линкора, который турки у себя переделали в "Селима Грозного", был у них такой царь, так вот всё это вмести сравнялось с вонью, которую подняла дума и иже с ними после "убиения невинного" Эбергарда. Да и "союзническая" пресса взвыла на этот счёт, отдали мы приказ полностью перепечатать первую телеграмму, полученную нами вечером 16-го, во всех газетах. В думу теперь будет направлен специальный жандарм, пусть пропотеют. Второй линкор. Бреслау, сбежал со всеми судами в проливы. А царь грустить стал, его теперь не "душкой поэтом", а кровавым тираном всякие бяки великовозрастные обзывают. Ладно, надо будет вспомнить для него песню какую-либо, а то совсем захиреет.
Глава 6
19-го октября. Воскресенье.
Утром явился Алек из объезда; затем принял хана Нахичеванского, кот. выздоровел и едет принимать новый кавалерийский корпус, были у обедни. После завтрака сделали хорошую прогулку. Погода была светлая и приятная. После осмотрел на заводе РБВЗ десять готовых Муромцев, остался доволен и велел задаток в 3,6 миллиона рублей перевести полностью В 4 ч. принял Маклакова, а в 6 час. Зейна. Занимался много. С границы, слава Богу, добрые вести. Вечером сочинил стихи, немного легкомысленные, правда, про лётчиков, отдам в ЭВК, если толк от них будет.
20-го октября. Понедельник.
Уже двадцать лет прошло со дня горестной кончины горячо любимого Папа!
В 10 1/4 отправились в город и в крепость на заупокойную обедню.
Завтракали у Мама на Елагине. По пути на жел. дорогу заехали в часовню Спасителя и простояли молебен. Вернулись в Царское Село в 3 1/4. Было ясно и морозно — около 5?. Погулял полчаса. Принял Григоровича и Тимашева. Узнал, что близ Чили немцы разгромили Английскую эскадру. После чая — Горемыкина и Кривошеина. Сегодня мы, по всем правилам, объявили войну Турции, они на суше, пока, не наступают, боятся, после своей морской потери. В 7 час. поехали ко всенощной с акафистом в нижней церкви. После обеда читал.
Вечером исповедывались.
21-го октября. Вторник.
Сподобились причаститься Св. Тайн в нижней церкви. После чая читал и принимал, также и доклад Сазонова. Завтракали в 12 1/2. Через час, простившись с своею семьею в вагоне, отправился на Границу. День был морозный и солнечный. Со мною едут те же И еще Кира Нар[ышкин], Саблин и Миша.
Много читал. Принял доклад Сухомлинова. Он рассказал, что французский посол уже не угрожает, а молит спасти Францию. Решил послать ему, в утешение, красивый томик воспоминаний наших моряков о Крымской войне. К вечеру мороз стал меньше.
22-го октября. Среда.
Проснулся нехолодным дождевым утром. В 10 час. приехал в Минск. На станции был прием начальства и несколько депутаций. Ехал по городу в своем моторе с Сухомлиновым. После собора осмотрел полупустой лазарет для раненых в доме губернатора. Уехал из Минска с опозданием в полчаса. Прибыл в Ставку в 5 1/4. Принял ген. Рузского, Янушкевича и о. Шавельского. Обедал со всеми в 7 1/2. После доклад по-прежнему. Вечером пил ранний чай и лег в 12 1/4.
23-го октября. Четверг.
Гинденбург прислал письмо, с извинениями. Из письма явствует, что Вильгельм, прекрасно зная о торговле с нами и одобряя её, не может в открытую в этом признаться. Так что, возможно, будут какие-то наступательные действия против нас, где конкретно будет сообщено позже. В этих схватках нам надо постараться свести к минимуму потери.
В 10 ч. в домике у поезда Николаши слушал доклад по сводке донесений, тишь да гладь. В 11 час. принял Пантелеева.
После завтрака сидел с Петей. После принесли телеграмму из Севастополя от Широкоградова, в которой он просил у меня отдать ему на Чёрное моря того капитана, который разработал план минирования финского залива 6000 зарядами, благодаря чему флот принца Генриха Прусского не смог прорваться к Петербургу в первые же дни войны. На эту просьбу я ответил согласием, тут же отправил телеграмму МГШ о присвоении Колчаку каперанга и немедленной отправке его на юг.