Николай Иванович Вавилов, хорошо понимавший все это, возвращаясь из экспедиций, помимо образцов культурной флоры всегда привозил с собой и их диких родичей, а также и новые виды растений, которые до этого были в культуре неизвестны.
Но как сохранить это богатство?
СБЕРЕГАТЕЛЬНЫЕ БАНКИ ГЕНОВ
Длительное хранение семян — дело непростое: все они нуждаются в определенном режиме тепла и влажности, но даже при самых благоприятных условиях хранения с годами все равно стареют и утрачивают всхожесть. Еще труднее сохранять луковицы, клубни, клубнелуковицы и тем более — сами растения в живом виде, а живую их пыльцу или ткани достаточно долго сохранять удается лишь «в строго определенной культуре», а это и технически сложно, и дорого.
Поэтому еще при Вавилове стало ясно, что надо строить специальное национальное хранилище мировых растительных ресурсов — уникальный «генный банк». Оно появилось на Кубанской опытной станции ВИРа. Верхняя (надземная) часть хранилища — это, так сказать, технологическая линия подготовки семян к длительному хранению, здесь размещаются лаборатория биологии старения семян, центральный пункт управления микроклиматом. Сами же помещения, предназначенные для хранения образцов, «спрятаны» на глубине 9 метров, укрыты толстым слоем бетона и земли. В 24 камерах объемом в 50 кубических метров, расположенных в два яруса («этажа»), на стеллажах, в герметической таре могут лежать 400 тысяч образцов семян растений, возделываемых человечеством на всех континентах земного шара. Чтобы заложить семена на хранение, их, а также само растение надо подробно описать (до ста признаков!), отметить их характерные черты и особенности.
Однако многие растения размножаются вегетативно — черенками, отводками, клубнями и т. д. Как хранить их?
Был разработан весьма эффективный способ искусственной культуры живых клеток и тканей. Оказалось, клетки образовательных тканей — меристемные — могут быстро размножаться и расти на питательной среде, в пробирке, а при определенных благоприятных условиях из массы клеток может сформироваться и весь организм растения. Меристемную ткань можно и «законсервировать», охладив до 196 °C жидким азотом, тогда жизнь в ее клетках замрет на длительное время. Опыты, проведенные в ВИРе, показали также, что подобным образом можно весьма долго сохранять живой и пыльцу растений.
А достижения так называемой «генной инженерии», одной из ветвей молекулярной биологии, открыли новые возможности для длительного сохранения генотипов естественно произрастающих растений. Геном любого из них, как убедили исследования, можно не только «копировать», но и размножать. Каким образом? Из живых клеток выделяют молекулы дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), являющейся основой генов, и разделяют эти гигантские молекулы с помощью ферментов на отдельные гены, которые потом переносят («пересаживают») в тела бактерий, где они могут находиться и жить довольно долго, «воспроизводясь» вместе с бактериальной клеткой. Именно в таких «генотеках» могут длительное время сохраняться гены многих видов растений, в том числе исчезающих. Из бактерий такие гены, когда требуется, извлекают для изучения или пересадки в клетки других растений. Ученые доказали, что таким способом можно воссоздать и облик исходного вида, воспроизвести его представителя в первоначальной форме.
СНИМАЯ ПОКРОВЫ ТАЙНЫ
О судьбе Н. И. Вавилова родные и друзья, сотрудники ВИРа и Института генетики АН СССР, зарубежные ученые первые два года после его ареста ничего не знали; догадки и предположения строились самые разные. Вера в то, что он жив, у многих сохранялась до конца войны с Германией.
Время его ареста было рассчитано с исключительной точностью и место — Западная Украина — выбрано не случайно. В Европе фактически шла война, сводки с фронтов заслоняли все другие события. И мало ли что могло приключиться с путешественниками в горячих точках! Не зная всей правды, английские, американские, французские, шведские ученые посылали в ВИР, Вавилову, пользуясь любой оказией, свои книги, оттиски статей и диссертаций, журналы, писали Николаю Ивановичу письма. Так, в 1943 году, облетев чуть не вокруг света, в семью Н. И. Вавилова попала выпущенная во Франции книга «Человек и культурные растения». На титульном листе ее молодые авторы написали по-русски: «Академику Николаю Ивановичу Вавилову посвящают свой труд авторы Андрей Ю. Морисович Одрикур и Луи Андрианович Эдин. В знак уважения к ученому. И к учителю».
А годом раньше в Алма-Ату, где находился президент Академии наук СССР В. Л. Комаров, приехал пресс-атташе британского посольства в Москве, чтобы передать президенту АН СССР дипломы двух новых членов Королевского общества Великобритании — биологу Н. И. Вавилову и математику И. М. Виноградову. Комаров быть на встрече не смог, с дипломатом пришлось встречаться академику-лингвисту Мещанинову и помощнику президента Академии наук Чернову. Пресс-атташе вручил им официальное письмо Королевского общества, два красиво оформленных диплома в виде свитков и бланки, на которых вновь избранные члены общества должны были расписаться, затем бланки через Министерство иностранных дел надлежало вернуть в посольство Великобритании.
Чернов потом вспоминал: «После приема, когда англичанин уехал, академик Мещанинов и я отправились к Владимиру Леонтьевичу, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Что делать с дипломом Вавилова, а главное — с бланком, который он должен подписать? Мы не имели ни малейшего представления о том, где находится Николай Иванович, не знали даже, жив ли он, но сообщить англичанам правду было также невозможно. В конце концов мы приняли прямо-таки соломоново решение: отправить диплом вместе со злополучным бланком в город Йошкар-Олу, где в военные годы со своим Оптическим институтом находился в эвакуации Сергей Вавилов. В сопроводительном письме Комаров просил Сергея Ивановича заполнить форму расписки без инициалов, что тот и сделал».
К президенту АН СССР из посольства Великобритании вскоре прислали письмо, в котором были такие слова: «Мы ожидали подпись не Сергея Вавилова, а Николая…»
Избрание Сергея Ивановича Вавилова в 1945 году президентом Академии наук СССР многие встретили с недоумением. О судьбе Николая Вавилова уже знали. Как мог Сергей Иванович согласиться на такое, явно унижающее его достоинство предложение? Сохранились свидетельства К. И. Барулина (брат жены Николая) о встрече Сергея Вавилова со Сталиным.
Сергей Иванович, возглавлявший тогда Государственный оптический институт в Йошкар-Оле, написал Сталину резкое письмо, где доказывал невиновность брата. Его вызвали в Москву. Сталин встретил Сергея очень приветливо, сказал, что рад знакомству, знает и ценит его научные труды… и вдруг предложил ему возглавить Академию наук СССР. Сергей Иванович не ожидал такого оборота дела, стал отказываться, вспомнил и о репрессированном брате. Однако Сталин был настроен столь благостно, что только улыбался, видя его растерянность, и еще раз повторил, что объективные обстоятельства в данном случае не играют никакой роли и Сергей Иванович должен стать президентом академии по политическим соображениям. Он — физик, а эта наука играет особую роль. Не сразу и с трудом Сергей Иванович выдавил из себя «да», и Сталин продолжал разговор в прежней дружелюбной манере. Поинтересовался, нет ли каких личных просьб к правительству, не нужна ли для семьи более просторная квартира или что-то еще в этом роде. И Сергей Иванович спросил о брате. Тот тут же поднял трубку телефона, сказал пару коротких фраз. Через несколько минут телефон зазвонил, Сталин молча выслушал донесение и, шмякнув трубку на рычаг, с еле сдерживаемым негодованием произнес: