Княжич шагал и любуясь Балканскими красотами думал. До чего же изменчива и капризна Паллада. Он сейчас полуголый раб, который прихрамывает на сбитых ногах, и со связанными руками движется в южном направлении.
Интересно, что бы подумали его знатные сверстники увидев Авенира в одной лишь грязной, набедренной повязке? Наверняка бы стали бы смеяться и тыкать в княжеского сына пальцами.
Вот так вертится колесо фортуны!
Вечером Авенир уже не побрезгал черствой лепешкой и фиником. Подошвы горели, и мальчик-княжич сначала остудил их в ручейке, а затем задрал повыше чтобы отхлынула кровь. Ныли от нескольких часов беспрерывного хода игры.
Раб... Он теперь всего лишь босоногий, несчастный раб, которого в любой момент может обжечь плетка.
Авенир уснул...
Ему чудилось во сне, что-то совершенно немыслимое, и даже фасмогорией такое трудно назвать;
Первыми поступили высокие каменные стены Царьграда - Константинополя. Затем последовал целая кавалькада, внушительных и роскошных дворцов и зданий, самого великого и роскошного города средневековья. Особенно ярко светились на солнце сотни золотых куполов православных церквей. Даже великий Киев не был столь великолепным, как этот царь всех градов. Картина показывала прошлое, было лето и все цвело, пальмы, лианы, дубы, клены и серебряные ели все смешалось в диковинном городе. Порты Царьграда были переполнены судами, красочные корабли заполняли гавань. Некоторые из них были огромны, борта обшитые железом, с каждой стороны по сотне гребцов. Тяжелые воины им полукруглыми щитами торчали по бокам, на носу установленные катапульты и трубы для греческого огня. Военные корабли ромеев большие - дромоны, поменьше скендии прикрывали путь в гавань и первую очередь в пролив Босфор. В будущее время первый великий князь Руси Олег отдаст приказ половине русского флота, из небольших ладей пристать к берегу и установить корабли на колеса. Обойдя по суше грозный византийский флот, русские воины под покровом ночи ударили с тыла. В ближнем бою, дромоны утратили преимущество, многие из них просто взяты на абордаж, не помог и легендарный греческий огонь, настолько стремительно сошлись в ближнем бою урусы. После кровавой баталии весь флот Византии погиб, Босфорские ворота пали, и чванливые византийцы были вынуждены согласиться на позорную капитуляцию, выплатив громадную дань. Тогда великий князь Вещий Олег и вывез трон византийского императора. Если бы не роковой укус индуской( явно привезенной каким-то иноземным чародеем!) гадюки затаившейся в конском черепе, как знать не стал бы князь Олег русским Чингисханом. За минувшие со времен Константина столетия, сияние Византийской славы слегка потускнело, но град по-прежнему поражает. Особенно велик собор Святой Софии, настоящее чудо тогдашнего мира. Константинополь громадный полуостровом выдается в море. Высоченные белые стены с четырех и шестиугольными башнями, казалось, вырастают из скалистого гранитного берега. А Золотой рог украшен исполинским маяком, по ночам, сияющим как сорок лун и уносимой в высоту крепостью-дворцом. С левой стороны, на оконечности полуострова, над самым морем виднелись между стройных кипарисов многообразные ассамблеи дворцов императоров - Второго Рима, их украшали многочисленные фонтаны и статуи колоссальных размеров, особенно много позолоченных грифонов. Все это вилось причудливыми завитушками. Собор святой Софии казалось, висел в голубом небе, настолько необычной и легкой была его конструкция. И несколько рядов белых стен, по преданию римлян их помогали возводить Аполлон и Посейдон. Многие византийцы и теперь втихаря почитают древнейших античных богов. Сколько десятков, а может и сотен тысяч рабов, полегло на стройках, ведает только один Всевышний Господь. Подальше от дворцов город выглядел иначе, тоже каменный, но более серый, хотя и цветущий. Постройки словно подымаются по ступеням, все выше и выше. Они тянуться до самого горизонта, сливаясь с темно-васильковыми тучами. Здание верховного Суда напоминает золотой рог, увенчанный грозной львиной мордой. В этот час, когда солнце уже перемахнула зенит, и слегка ослабило свой жар, от бесчисленных кораблей приплывших со всего света, сбросивших якоря и отдыхающих в спокойных водах, не видно воды. Тут были суда, проделавшие долгий и трудный путь по Русскому морю - на них ехали купцы из государства Шахарменов, из Ширвана, Багдада, разоренного Хорезма, Кашкара и Китая и многих других стран. Были тут и из Индии, Аравии, Египта из Ганзы и Европы. На кораблях слышались различные голоса и многообразные языки. Заморские торговцы постоянно обменивались, покупали, продавали яростно торгуясь. За золотым Рогом бледнел Берег Перу, он напоминал слегка приукрашенный град Владимир. Местами высились церкви и башни, самая большая башня Христа зависала над морем. А вдалеке, в лучах солнца нежного голубели и отливали жемчугом горы.
-Красота! - Воскликнула красавица-княгиня Долгорукая, и округлила васильковые глазки. - Какой восхитительный вид! Но я не хочу любоваться красотами Царьграда, а хочу увидеть своих детей.
Блюдечко поменяло изображение, переместившись на невольничий торг. Место, отведенное под рабовладельческий базар, было обширным и огороженным железным забором. Тысячи невольников выведены на все общее обозрение. На торжище оказались представители всех народов от гиперборейских до южноафриканских. Тут продавали и китайцев и немцев и негров. В этом диком сборище княгиня Мирабела с трудом смогла рассмотреть своих детей. Их продавили вместе с еще полусотней многоликих огольцов, как мальчиков, так и девочек.
В основном тут представлены славяне, но есть желтые, узкоглазые азиаты, и черные кудрявые негритята. Совсем голенькими выставленные её отпрыски, жарясь на полуденном Солнце и лишь коленки были смазаны мелом, они стояли на присыпанном канареечным песком подиуме. То и дело их заставляли плясать, петь, подымать камни и вертеть палки.