А Николайо, благословите его, - идеальный мистер Джеймс, его черты бесстрастны, за исключением отчетливого сжатия внушительной челюсти. Я высовываю язык и провожу им по губам, представляя, что вместо этого провожу им по его челюсти. Его глаза жадно следят за этим движением, но кроме этого, он - образ безразличия.
— Но я знаю правду. Он хочет этого. Но он хочет, чтобы я забрала у него право выбора. — Я трусь о трусики, медленно обводя клитор.
Я следую указанию, поглаживая свой клитор под тканью трусиков.
— Прикосновения к себе - это не новость, но когда за мной наблюдает мистер Джеймс, это никогда не было так приятно. Вырывается стон, и мои бедра начинают покачиваться в такт прикосновениям. Он облизывает губы и делает еще один глоток. Когда он садится на свое место, я вижу, как сильно он хочет меня через свои спортивные шорты. Но он не делает ни единого движения, чтобы прикоснуться к себе. Вызов принят.
Мои глаза переходят на колени Николайо, и он бросает на меня понимающий взгляд. При виде его массивного члена, упирающегося в ткань спортивных штанов, во мне вспыхивает вожделение.
— Я делаю глубокий вдох и оттягиваю трусики в сторону, показывая ему те части меня, которые никто другой никогда не видел. Я никогда не была так обнажена... Я выставлена на всеобщее обозрение перед моим учителем, и от этой мысли мне становится только жарче.
Сделав глубокий, нервный вдох, я беру кружевные трусики и оттягиваю их в сторону, открывая Николайо ясный вид на мою блестящую киску.
— Блядь, — простонал Николайо.
Это слова мистера Джеймса, но, глядя на желание на лице Николайо и на то, как побелели костяшки его пальцев, так крепко сжимающих бутылку пива, я понимаю, что это и его слова тоже.
— Я просовываю внутрь два пальца, и они легко скользят по моей мокрой груди. Моя голова откидывается назад, и я трахаю себя пальцами сильнее, потирая тугой пучок нервов ладонью.
Я погружаю два пальца внутрь себя, чтобы впитать мою влагу, и провожу ими по пульсирующему клитору, прежде чем вернуть пальцы внутрь себя. Я ввожу и вывожу пальцы из себя, трахая ими, а основанием ладони грубо тру свой клитор.
Я достаточно читала роман, чтобы понять, о чем говорит Ремингтон:
— Я представляю, как ты прикасаешься ко мне вот так почти каждую ночь. И на уроках. Я только об этом и думаю. — Украденные слова проскальзывают мимо моих губ, едва различимые между задыхающимися стонами.
— Я встаю и иду к нему, — читает Никколайо, выдавая свое нетерпение тем, что переходит к той части, где я полностью обнажаюсь перед ним. — Когда я стою перед ним на столе, я спускаю белье с ног, позволяя ему упасть на пол.
Я стою на дрожащих ногах, медленно приближаясь к нему, и когда я нахожусь в футе от него, я поворачиваюсь и спускаю трусики вниз по ногам, давая ему возможность увидеть мою голую задницу, прежде чем я выпрямляюсь и выхожу из трусиков.
Мне хочется, чтобы у него на языке вертелось мое имя, но вместо этого Николайо читает:
— Ремингтон, предупреждает он, его голос по-прежнему жесткий и грубый. Тот же строгий голос говорит мне, чтобы я перестала себя трогать. Идти в кабинет директора. Вести себя хорошо. Только сегодня я буду вести себя плохо, пока не сломаю его.
— Прежде чем он успевает возразить, я сажусь на угол стола, обхватываю его одной ногой, чтобы он оказался между моих бедер.
Когда Николайо обхватывает меня за талию, помогая забраться на кухонную стойку, я замираю, пораженная жгучим ощущением, которое его прикосновение оставляет на моем теле. Я хочу, чтобы он коснулся меня ниже. Чтобы он провел руками по моей талии и увидел, какая я мокрая.
Мои губы раздвигаются, готовые умолять его о прикосновении, но я ничего не говорю. Я не хочу нарушать этот соблазнительный транс, в котором мы находимся, где он не тот парень, которого я должна ненавидеть, от которого должна держаться подальше, а я не та девушка, которая обманом пробила себе дорогу в его жизнь. Поэтому вместо этого я кладу ноги по обе стороны от него, открывая себя перед ним, как будто подаю себя ему на ужин.
— Я приподнимаюсь на одном локте, а вторая рука прокладывает себе путь вниз. Его глаза прикованы к тому месту, где мои пальцы медленно входят и выходят. Туда и обратно.
Я следую его указаниям и с легкостью ввожу третий палец в свою киску, позволяя чужеродным ощущениям нарастать во мне. Я произношу слова раньше него, подразумевая каждое из них:
— Интересно, какой ты на вкус... Твои губы. Твой член. Ты когда-нибудь задумывался, какова я на вкус?
— А ты как думаешь? — говорит он, и я хочу знать, имеет ли он в виду эти слова.
Говорит ли он их просто потому, что они написаны в книге, или потому, что хочет меня так же сильно, как и я его - очень сильно. Трясущимися руками я забираю у него планшет и кладу его позади себя на остров, не желая, чтобы он читал следующую сцену. Потому что, когда он попробует меня на вкус, я хочу знать, что он хочет этого, а не потому, что так написано в книге.
Я откидываюсь назад, опираясь на локти, позволяя правой руке вернуться к моей киске. Глядя ему прямо в глаза, я издаю долгий, тихий стон, представляя его член, когда начинаю трахать себя пальцами с новой силой.
— Николайо, — выкрикиваю я его имя, чтобы он знал, что я думаю именно о нем, а не о мистере Джеймсе, когда подвожу себя еще ближе к краю, с которого еще никогда не спрыгивала.
Я вздрагиваю, когда он коленом подталкивает мою икру, раздвигая мои ноги шире для него. Я сильнее прижимаю свою ногу к его, наслаждаясь контактом. Я выкрикиваю его имя, перебирая пальцами и потирая клитор о ладонь. Отчаянно желая его, я опускаю свое тело, так что моя попка оказывается на острове лишь наполовину, а киска - ближе к его лицу.
И когда я чувствую, как его дыхание пробегает по моей киске, лаская клитор своим теплом, я сильно кончаю, выкрикивая его имя, как молитву, и так сильно дергаюсь с уступа, что его руки рефлекторно тянутся к моим верхним бедрам, чтобы поддержать меня. От этого прикосновения я кончаю еще сильнее, пока моя влага не стекает по губам и не образует беспорядок на холодном мраморе подо мной.
Когда я, наконец, снова открываю глаза, то вижу, как он наклоняется вперед. Я напрягаюсь, думая, что он собирается лизать меня там, внизу, но вместо этого чувствую холод стеклянного ободка его пивной бутылки, проходящего вверх по длине моей киски и собирающего мою влагу.