НИКОЛАЙО АНДРЕТТИ
Минка молчит, пока мы едем обратно к убежищу. Меня так и подмывает сказать что-нибудь, но, когда мы подъезжаем к дому за один квартал, я замечаю, что за нами следует машина, и мне приходится отбросить эту мысль.
— Сядь на секунду за руль, — говорю я Минке.
— Что?! — спрашивает она, в ее голосе отчетливо слышится тревога. — Я никогда не водила машину!
— А сколько тебе лет?
— Двадцать два, придурок! Я жительница Нью-Йорка! Мы не водим машину.
Я улыбаюсь нахальству в ее голосе. Если не считать того, что в начале дня она была более сдержанной, чем обычно, сегодня, и я беспокоился, что приглашение на свидание может утихомирить ее непокорность.
Я смотрю ей в глаза, чтобы она знала, что я говорю серьезно.
— Я собираюсь отпустить руль. Если ты не возьмешь его, я не могу гарантировать, что мы не разобьемся.
Я отпускаю руль, и ее глаза расширяются.
Она хватается за него с криком:
— Ты тупой придурок!
Я смеюсь, отворачиваю голову от нее, роюсь в сумке и говорю:
— Осторожнее. Твой Уилтон дает о себе знать.
Осмотревшись, я достаю из сумки нож, свой кольт и пистолет EMP, а затем поворачиваюсь на переднее сиденье со своими вещами.
Глаза Минки расширяются, когда она рассматривает мой выбор.
— О, Боже мой. Ты с ума сошел. Ты чуть не убил нас ради этого?! Для чего это?
— Я нас ничуть не убил. Ты прирожденный водитель.
— Ты даже не смотрел, как я вожу!
— Мы живы, да?
— Невероятно. А ведь это свидание проходило так хорошо.
Так и было. И до сих пор. Я собирался высадить ее у двери в убежище, как будто притворяюсь, что высаживаю ее у дома родителей; подарить ей поцелуй, который снесет ей крышу; а затем, шутя, прокрасться к ней минутой позже.
Но сейчас она будет наблюдать, как я надираю задницу, и разве это не лучше?
Я забираю у нее руль и проезжаю мимо переулка к нашему убежищу.
— Мы куда-то едем? — Ее глаза загораются, когда она замечает, что мы проехали мимо нашего дома, и у меня возникает искушение отвезти ее куда-нибудь еще, чтобы эта ночь длилась как можно дольше. — Оружейный тир?
— Кто-то следит за нами.
Ее глаза расширяются, и она снова смотрит на мое оружие, прежде чем расслабиться в своем кресле, и в воздухе раздается покорный вздох.
Я протягиваю ей пистолет EMP, хотя я был бы рад возможности использовать его в первый раз.
— Хочешь пострелять из него?
— Я никогда раньше не стреляла из пистолета. Наверное, у меня плохой прицел.
— Он не стреляет пулями. Он стреляет электромагнитным импульсом, так что тебе не нужно хорошо целиться. Просто стреляй в направлении машины, когда я тебе скажу.
По ее лицу расползается хитрая ухмылка, и, черт возьми, кажется, я влюбился в эту женщину. Ладно, может, и нет, но может быть. Я вижу, как все идет к этому, и с нетерпением жду каждого момента, когда она меня удивит. Как, например, сейчас, когда в ее глазах появляется волнение, а должна быть тревога.
— Держись за ручку. Вот дерьмо! — Предупреждаю я, прежде чем нажать на тормоза и, воспользовавшись импульсом, развернуть машину на сто восемьдесят градусов, так что теперь мы стоим лицом к машине, которая ехала за нами.
Я вижу расширенные глаза водителя, его рот слегка приоткрыт, когда он быстро нажимает на тормоза, и машина останавливается с резким рывком. Его лицо говорит само за себя - он влип по уши. Но я никогда не был милосерден. Этот парень решил преследовать меня, пока я с Минкой. С этой мыслью я завожу мотор, и другая машина начинает движение задним ходом. Я следую за ней с нарастающей скоростью. Рядом со мной лицо Минки раскраснелось от адреналина, и она никогда еще не казалась мне такой красивой.
— Можно я стрельну? — спрашивает она.
Ее бордовые волосы развеваются на ветру, ее раскрасневшееся лицо розового цвета, а EMP нежно зажата в обеих руках, и она самая сексуальная из всех, кого я видел в своей жизни.
Я сдерживаю ухмылку и говорю:
— Скоро.
Я поворачиваю руль немного вправо и набираю скорость, так что мой передний левый бампер оказывается рядом с его передним левым бампером, а затем я начинаю разворачивать машину в его сторону. Он поправляет колеса, меняя направление движения своей машины, чтобы я не врезался в нее. Когда он понимает, куда я его веду, он пытается повернуть в другую сторону, но уже слишком поздно.
Я завел его в тупиковый переулок, примыкающий к нашему убежищу. Он заводит мотор, угрожая, что протаранит нас, но я отмахиваюсь.
На всякий случай я говорю Минке:
— Теперь можешь стрелять.
Она высовывает пистолет из окна, размер его немного великоват для нее, и я с легкой ухмылкой наблюдаю за тем, как она пытается удержать его в равновесии. Через несколько секунд после того, как она нажимает на курок, двигатель другой машины начинает глохнуть.
— Как ты не расстроился из-за этого? — спрашивает она, ее глаза жадно пожирают сцену перед нами.
Но я расстроен. Просто я хорошо это скрываю. Вместо того чтобы сказать ей об этом, я говорю:
— Я был готов к тому, что что-то подобное может случиться.
Я просто не думал, что она окажется рядом, когда это произойдет, и, черт возьми, это меня бесит. И по мере того как адреналин улетучивается, я понимаю, насколько все это хуево. Я подверг эту женщину опасности. Если она пострадает, это будет на моей совести, и я точно знаю, что никогда не смогу от этого оправиться.
Я смотрю на встречную машину, позволяя своему гневу кипеть под кожей, скрытый для всех, кроме меня. К несчастью для парня перед нами, он - источник моего гнева, а я никогда не был тем, кто прощает и забывает. Должно быть, это у нас в семье, не перестаю думать я в глубине души.
Водитель опускает окно и протягивает обе руки. Одну руку он кладет на крышу машины, а другой отпирает дверь с наружной ручки. Я нетерпеливо жду, пока он выйдет, держа пистолет наготове на всякий случай.
Когда он полностью выходит из машины и прижимается к ней, я выхожу и подхожу к нему, Минка следует вплотную за мной. Я связываю его руки наручниками, которые взял из сумки, и веду в убежище, используя его как живой щит на случай, если кто-то из злоумышленников проникнет внутрь, пока нас не было, хотя я подозреваю, что нет, потому что я не получал сигнала тревоги на свой телефон.
Очистив комнату и убедившись, что здесь находится только Джекс, я беру сумку для Минки и бросаю ей.