Дальше Орлетта слушать уже не стала, а рывком открыла дверь, чуть не сорвав ее с петель:
— У вас тут так весело, а я опоздала к началу и теперь ничего понять не могу! Граф, вы не просветите меня? Вы же все-таки наш преподаватель!
— Орлетта? Ты пришла в театр? С чего это вдруг, здесь же офицеров почти не бывает? — воскликнула Брина.
— Голова распухла от зубрежки, вот и захотелось просто веселой музыки послушать. Ну а ты что здесь делаешь? Ты же всегда говорила, что сюда ходят одни развратники — посмотреть, как шлюхи на сцене перед ними юбки задирают!
Николасу стало неуютно, а прекрасное настроение поехало вниз, несмотря на отчаянные попытки его удержать. Но тут дверь ложи снова отворилась и внутрь вошла Маэлла фон Фратт в сопровождении официанта, несшего большую корзину.
— Я так и знала, что вы обе окажетесь здесь и под самой надежной охраной, которая только может быть! — радостно приветствовала подруг Маэлла. — Дорогой граф, вы примете под свою защиту еще одну студентку? Мы здесь все в первый раз, и нам очень страшно!
И сразу же продолжила:
— Я решила, что такое событие следует отметить! Как хорошо, что в этом театре не возбраняется вкушать не только плоды культуры, но и земные дары! Вы поухаживаете за дамами, граф? В корзине есть бокалы и бутылка игристого вина, а закуски нам этот гарсон организует!
Николас посмотрел на нее с благодарностью. Обстановка стала разряжаться. У вечера появились все шансы снова стать приятным.
ГЛАВА 8
Учитесь вы друзьям не доверять[3]
Следующую неделю Николас провел в основном в лаборатории за производством артефактов с заклинаниями фон Гербера, а в качестве отдыха выполнял очередной пункт из заказа Хокенштейма. Прерывался только на недолгий сон и обязательные обеды с матушкой. Марион к традиции семейных трапез относилась очень серьезно. И пусть их семья только из двух человек состоит — так тем обязательнее присутствие каждого за столом! Время обеда она еще была готова подстраивать под потребности сына, но для его отсутствия должны были быть воистину веские основания, вроде приема у князя. В принципе Николас мог бы эту традицию проигнорировать, но мать он искренне любил и огорчать ее по такому поводу не хотел. К тому же кухарок Марион всегда подбирала очень тщательно, и готовили они вкусно.
Работа над артефактами оказалась чрезвычайно нудным занятием, так как огромная часть времени тратилась на производство накопителей маны. Делая Орлетте амулет защиты, он в него около сотни плетений-накопителей вставил, а теперь на боевые артефакты требовалось не меньше тысячи. Артефактов для себя он решил создать не меньше двух десятков. Так что выращивание кристалла и внедрение в него самого заклинания напоминало приятную разминку перед тупым копированием одного и того же рисунка тысячу раз. Конечно, после некоторой практики он навострился делать это быстро, за три — пять секунд, но пять тысяч секунд — это уже почти полтора часа абсолютно однообразной работы: сформировал узор — внедрил узор в кристалл — подсоединил его к остальному узору, и все по новой. Ужасно хотелось все это бросить и заняться чем-нибудь более приятным, но Николас понимал, что НАДО! Было физическое ощущение, что время поджимает, и все его боевые умения ему очень скоро понадобятся. И связано это было не с хлопотами Маэллы. С той стороны он почему-то ничего плохого не ждал.
Приноровившись повторять одно и то же действие почти на автомате, он получил возможность подумать и о других своих проблемах и планах. Собственно, ничего другого и не оставалось. С места не сойдешь, а спать и работать одновременно у него все-таки не получалось. В принципе подумать было над чем. Об оптимизации артефактов и своего драконьего тела. О политической ситуации в их «цивилизованном» мире, который неуклонно катился к большой войне. О том, кого с учетом этой ситуации лучше было бы выбрать себе в сюзерены и о способах выбивания себе приличного феода. Но больше всего его занимали (что неудивительно) мысли об окруживших его девушках и их резко возросшем внимании к его персоне.
Вчера вот втроем в театр заявились, хотя, как выяснилось, никогда раньше водевили смотреть не ходили. Ясно, что из-за него. Вроде лестно должно быть, но как-то нет уверенности, что он им на самом деле нравится, просто кэр — это престижно. К тому же неожиданно оказалось, такое внимание к собственной персоне смущает. Все-таки это мужчина должен быть охотником, а тут явно на него самого охота началась. А зайцем себя чувствовать очень даже неприятно. И убежать хочется.