Магистры шли попарно вслед за оркестром и небольшой кучкой сановитых людей города. Тридцать лучших магов Лердена. Князя в толпе, естественно, не было, он уже поджидал всех в соборе. Вместе с жрецами и главами самых могущественных аристократических семей, как местного княжества, так и оказавшихся в городе гостей.
«А вот герцога де Арлуньяка они там не дождутся», — почему-то злорадно подумала девушка.
Развязав подаренный Николасом букетик, она перекидала цветочки по одному в проходящих мимо магистров. Испытывая от этого злорадное удовлетворение. Пусть не ей одной будет плохо. Бюрлоф пусть знает, как невысоко она ценит его подарки, а магистры… может, кому по голове попадет?
Вслед за магистрами шло два десятка княжеских гвардейцев в парадном облачении. А затем к колонне могли пристраиваться все желающие, что большинство из зрителей и делали. Но у Орлетты идти куда-нибудь просто не оставалось сил.
— Пойдем, в кафе напротив немного посидим, — бросила она своему кавалеру. — Что-то я себя неважно чувствую.
Тот только сейчас заметил, что с девушкой далеко не все в порядке, и забеспокоился:
— Ой, простите мою невнимательность! Конечно, давайте присядем. Если позволите, я вам постараюсь помочь. Все-таки я же еще и дипломированный целитель. — В отличие от студентки, преподаватель все-таки продолжал говорить ей «вы».
Сели они в глубине кафе, подальше от яркого света. Он Орлетту сегодня раздражал, да и синяками светить не хотелось.
Заказав пирожных и горячего пунша (зима на дворе все-таки), молодой лекарь попросил разрешения взять Орлетту за руку. В медицинских целях. Чуть прищурив глаза, он попытался отрешиться от волнения, связанного с присутствием рядом объекта своих мечтаний, и сосредоточился на чтении ее ауры. Используя проявившиеся ночью способности, разумеется.
Выражение его лица постепенно менялось. Из восхищенно-озабоченного оно стало тревожно-недоумевающим и в конце концов застыло как мертвая маска. Но по мере изменения выражения лица Николаса самочувствие Орлетты стало улучшаться. Сначала перестала болеть голова, затем по всему телу один за другим исчезли все очаги неприятных ощущений, и, наконец, через девушку прошла ласковая и теплая волна, полностью снявшая усталость и зарядившая ее силами, как будто после нескольких суток блаженного отдыха.
— Не ожидала, что ты так можешь, — сказала девушка с некоторым уважением. — Скажи, а что и как ты сделал.
— Я обследовал вашу ауру, — ровным и безжизненным голосом ответил молодой человек. — Всюду, где обнаружил повреждения, наложил «Малое исцеление», а кое-где и «Среднее». А потом просто добавил вам жизненной энергии, чтобы снять усталость и неприятные ощущения.
— Это было тяжело? — спросила Орлетта, заметив застывшее выражение лица своего кавалера. И тут до нее дошел смысл произнесенной им фразы про «все повреждения». — И много повреждений ты нашел?
Задав этот вопрос таким же ровным голосом, девушка внутренне сжалась. И зачем она это спросила? Ответ же очевиден. И совсем не приятен.
— Повреждений было довольно много, — так же ровно прозвучал ответ. — Поверьте, я делал это как врач, и ваша личная жизнь меня абсолютно не касается. Так сказать, издержки профессии.
Не дождавшись ответа от Орлетты, Николас продолжил:
— От хорошего целителя вообще ничего утаить нельзя. Все по ауре видно. Во время близости, в смысле секса, ауры перемешиваются, и в них остаются частички друг друга. Например, вон та пара за соседним столиком — примерные семьянины. Сексом они занимаются регулярно, но только друг с другом. А вон та пара, что сидит по диагонали — довольно странная. Секс у обоих регулярный, но между собой его не было ни разу. Или очень давно, так что следов не осталось.
Зачем он все это говорил, Николас и сам понимал с трудом. Хвастался своими возможностями? Может быть, и это тоже. Но главное для него было отвлечься от мысли, что девушка, в которую он имел неосторожность влюбиться, пришла к нему на свидание прямо из постели с другим. Хотя это для него — свидание, а для нее — деловая встреча. Но чувства и рассудок не всегда идут рука об руку. Все равно, возможность исследовать собственные новые возможности, пусть и в таком странном ракурсе, было интересно и помогало выйти из ступора.