Николенька
- Потерпи, зайчик, еще полчасика, - прошептала мама на ухо. От прикосновения ее губ стало щекотно, и Николенька принялся изо всех сил тереть ухо, щеку, а заодно и мамин нос, то и дело попадавший под руку. В «таврии» было тесно.
В ней было тесно и с бабушкой, а уж с тетей Зиной места не оставалось вовсе. Но Николенька старательно делал вид, что не замечает тетки: смотрел в окно на проплывающие мимо бревенчатые дома, стариков, продающих у дороги грибы и чернику, на плотную полосу ельника. Потом скинул с ноги сандалию и попытался дотянуться большим пальцем до ручки стеклоподъемника, но непослушная нога соскользнула и ударилась о мамино колено.
Мама прошептала еще что-то утешительное и щекотное, пересадила со своей правой ноги на левую, под самый бок к необъятной тете Зине. О стеклоподъемнике можно было забыть. Зато тетка тотчас протянула полные рыхлые руки и зашептала странным тоненьким голоском, который у взрослых всегда есть в запасе на случай встречи с кем-то небольшим и молчаливым, вроде Николеньки:
- Иди ко мне, мой калосий, иди к тете...
Николенька не стал кричать. Хотя хотелось. От одной мысли, что сейчас тетка ухватит его и поволочет к себе на руки, хотелось открыть рот и зареветь так, чтобы дедушке за рулем заложило уши. Но Николенька только намертво вцепился в мамину футболку и сурово, исподлобья, посмотрел на тетку.
- Ой, какие мы мамины! - восхитилась та, прижимая руки к груди. - Может, ему конфетку, Надя?
Мамин подбородок прошел туда-сюда, легко коснувшись волос на макушке Николеньки. Коля понял, что конфетки не будет и снова уставился в окно, где были ели, ели, ели...
Николенька начал дремать. Привалился к маминому плечу. Между передними креслами стала видна дорога. Длинная серая лента крупными волнами бежала до горизонта, и там падала за край. А по этой ленте ползли навстречу разноцветные букашки встречных машин.
Одна из них, бордовая, то и дело выглядывала из-за белого короба медленно катившейся хлебовозки. Водитель неторопливого фургона посигналил, мол, не высовывайся. Однако водитель бордовой не утерпел, резко выскочил на встречную, надеясь успеть вклиниться перед газелью с хлебом. И понесся прямо навстречу зеленой «таврии». Дедушка вцепился в руль и ударил по тормозам. Мама - в Николеньку, и изо всех сил уперлась коленями в переднее сиденье. Завизжали тормоза и тетя Зина.
И Николенька закричал. Закричал так громко, что проснулся. Но все кричал и кричал, пока мама тормошила его, заглядывала в рот - не прикусил ли во сне язычок.
- Может, ногу отоспал? - лезла тетя Зина.
- Что, сыночек, что? - спрашивала мама, осматривая с врачебной дотошностью. - Приснилось что-то? Пить? Сикать?
- Не-е! - кричал Николенька, отбиваясь от шарящих по нему рук.
- Пап, останови, - попросила мама дедушку, и тот покорно съехал на обочину. Женщины выскочили из дверей, из багажника достали горшок и усадили на него вмиг замолчавшего Коленьку.
- Не буду, - через минуту резюмировал он. Мама вытащила из упаковки салфетку. Тетя Зина, пыхтя, принялась упихиваться в машину. Дедушка курил и смотрел на дорогу.
- Вот ведь идиот, - подумал он, глядя, как бордовая легковушка лихо обходит по встречной хлебный фургон, - допрыгается.
Все загрузились в машину. Дедушка забросил вымытый горшок в багажник, втоптал сигарету в песок и вернулся за руль.
И снова были ели. Потом сосны вперемежку с пыльными березами. Через белые опоры моста блеснула река. Осталась позади. Стал накрапывать дождь. Припустил сильнее. И ровная стена деревьев за окном потемнела и насупилась. Песок по обеим сторона асфальта мгновенно расползся в жидкую грязь. Но дождь стал затихать.
Задремала мама. Задремал Николенька. Задремала тетя Зина.
Дедушка неторопливо пристроился в хвост КАМАЗу, груженому кругляком. В приоткрытое окно пахло влагой и пиленой сосной. Дедушка включил радио, покрутил ручку, ловя волну.
Но тут идущий впереди КАМАЗ начало кренить на повороте. В лобовое стекло «таврии» полетела жидкая грязь. Грузовик ревел, стараясь справиться с грязной жижей и вновь встать на асфальт. Что-то лопнуло, звякнула цепь. И несколько бревен покатилось из кузова, целясь прямо в лицо дедушке.
Николенька не стал раздумывать. Он сердито ткнул маму кулачком в бок и заревел.
- Что? - встрепенулась она, сонно моргая. - Что такое? Придавила? Извини, зайчик, уснула мама...
- Не-е, - кричал Николеньлка, - нада! На-ада!
- Что, что надо? - переспросила мама. - Болит? Кушать? Водички?
- На-ада! - закричал Николенька, стараясь выжать из глаз слезы.
- По заднице бы надо, - философски заметил дедушка, все же неторопливо убавляя газ.
Машина остановилась. Под теткины «Да что ж это такое?» мама вытащила Николеньку, собираясь все-таки последовать совету дедушки. Но Коля тотчас затих.