— Вот и скажи, как можно долго на тебя злится? — он подул на разгоряченную кожу.
— Зачем на меня злиться? Меня любить надо!
— Ох, милая! Я как раз и собираюсь! — он наклонился и укусил меня за ягодицу.
Его дыхание обожгло кожу, я выдохнула воздух сквозь зубы. Язык Генри тут же прошелся по месту укуса. Прогнулась к нему навстречу желая продолжения ласки. Он тут же схватил мои ягодицы руками и слегка сжал их. Стон вырвался из груди.
Нежные поглаживание вперемешку с обжигающими поцелуями просто сводили с ума. Я нетерпеливо ерзала и оглядывалась, тонула в его пронизывающем взгляде.
— Генри, пожалуйста…
Но он был неумолим. Его руки сжимали мои ягодицы, поглаживали и даже иногда хлопали по ним. Генри осторожно переложил мои колени на постель. Я испугалась, что он решил уйти и не закончить начатое. Между ног все горело от желания.
— Генри…
— Тише малышка, — прошептал он мне на ухо, ложась рядом и поворачивая меня спиной к себе.
Его рука обрисовала изгиб моего тела и на бедре спустилась вниз приподнимая ногу вверх. Наклонился и поцеловал с внутренней стороны бедра сгибая в колене и ставя ногу на постель.
Генри придвинулся ко мне вплотную и почувствовала, что его желание не меньше моего. Он поцеловал меня за ушком и медленно, мучительно вошел в меня. Его темп постепенно увеличивался унося меня за грани удовольствия.
Уже лежа в объятиях любимого мужчины, я блаженно улыбалась. Запоминающее возвращение домой у меня получилась. Но не смотря на все неприятности и волнения я безумно рада, что мы в этом мире.
— Малышка, мне нужно вернуться к делам! Не будешь злиться? — в его голосе звучало беспокойство.
— Нет, я понимаю. Нас слишком долго не було здесь. Думаю дел накопилось не мало. Дай знать если понадобиться мое присутствие!
— Ты просто золото.
Я еще некоторое время смотрела на закрывшуюся дверь за мужем, и не заметила как уплыла в долину сновидений.
Проснулась от звонкого голоса Таши. Она рвалась в мои покои, а служанки пытались ей объяснить, что императрицу не велено будить.
— Я хочу к мамочке! Зачем мне ваша императрица? — на моих губах сразу расцвела улыбка.
— Впустите! — крикнула я и дверь тут же отворилась.
Дочка вихрем забежала в мои покои и с разбегу попыталась запрыгнуть на кровать. Но у нее ничего не получилось и она шлепнулась на попу, обиженно надула губки и подняла на меня свои невероятные глаза полные слез.
— Ну и чего плачешь? Первый раз не получилось — получится во второй!
— Правда? — слезы тут же высохли в ее глазах, а на губах расцвела счастливая улыбка.
— Конечно! Иди помогу!
Я помогла ей вскарабкаться ко мне на кровать и поправила выбившуюся кудряшку за ушко. Она тут же залезла ко мне под бок и счастливо выдохнула. Как мало ей надо для счастья.
— Не голодна?
— Нет, — она повернулась ко мне лицом и заглянула ко мне в глаза. — Мам, а тут не кушают маленьких девочек? А то мне когда подали еду, одна из служанок прошептала, что во мне сплошные кости, — я рассмеялась и потрепала ее по голове.
— Хочешь, пойдем спросим у служанки хотела ли она тебя скушать?
— А можно?
— Можно, мне все можно!
Под ее счастливое щебетание я переодевалась и собирала до кучи растрепавшиеся волосы. На губах не сходила шаловливая улыбка представляя реакцию слуг на мой вопрос. Главное не переборщить в шутке, а то еще доводя девушек до приступа.
Мы пробирались с дочей к месту преступления на носочках. Крались под стеночкой, пока не добрались с ней к кухне, где и произошел разговор служанки и Таши. Мы переглянулись. Поправили юбки и расправили плечи. Я уверенно открыла дверь и шум, который до этого царил здесь, сразу утих. На меня сразу уставилось несколько десятков глаз.
Моя маленькая шалунья обвела взглядом слуг и уверенно ткнула на самую яркую и пышногрудую девушку. Она резко отличалась от присутствующих здесь девушек. Но отвращения она у меня не вызывала.
— Она? — громко спросила у нее, меня было слышно в каждом уголке кухни. Все недоуменно продолжали на меня косится.
— Да! Она хотела меня съесть. Но ей не понравились мои косточки! — громко с детской непосредственностью сообщила Таша и доверчиво заглянула своими голубыми глазами в перепуганные глаза девушки.
— Я… — прошептала она в оглушительной тишине. — Не ем я девочек! — возмущенно воскликнула она. И вот грянул хохот.
— Мамочка! Она хочет сказать я невкусная? — обиженно воскликнула Таша. — Ты же говорила я сладкая! — хохот все сильнее набирал обороты, а растерянная девушка становилась все краснее.