О, даже ваш отказ - почти благодеянье!
Как дерзости моей найти тут оправданье?
Считайте, что не я - Рим с вами говорит,
И, коль принять посла ваш долг вам не велит,
Считайте, что в другой я выступаю роли,
Как римлянин простой я говорю, не боле.
Я говорю: в наш век, чтоб трон свой сохранить,
Одна возможность есть - в союзе с Римом быть;
Тогда на мирный край не нападут соседи,
Не покусится враг, мечтая о победе;
И власть свою никто не потеряет вдруг,
Когда союзник он, когда он Риму друг;
Аттал не царствует, но другом назван нами,
И больше царь, чем те, кого зовут царями.
Итак...
Лаодика
Достаточно! Я вижу, что царям
Тогда лишь власть дана, когда угодна вам.
Но если вся земля владеньем Рима стала,
То мало сделал он для своего Аттала,
И если может Рим ему так много дать,
Зачем же за него просить и хлопотать?
Совсем не щедры вы к нему, скажу по чести:
Могли б мне предложить его с короной вместе
И с подданным простым не докучать мне зря,
Забыв о том, что я отвергла б и царя,
Когда б явился он по вашему веленью
И, как союзник ваш, был только б вашей тенью.
Надеюсь, вы теперь могли понять вполне,
Что царь, послушный вам, совсем не нужен мне,
И, говоря со мной, могли увидеть ясно;
Угрозы ни к чему, все доводы напрасны.
Фламиний
Как вас не пожалеть? Ведь вы ослеплены!
Я повторяю вам: подумать вы должны,
Подумать и понять всю мощь и силу Рима;
Коль вы порвете с ним, беда непоправима!
Пред нашей волею ничто не устоит,
Разрушен Карфаген и Антиох разбит,
Дрожит земная твердь, трепещет тьмы обитель,
В наш век всесилен Рим: он мира повелитель!
Лаодика
О, в страхе перед ним могла б я ждать всего,
Не будь Армении и сердца моего,
Не будь того, кто стал по смерти Ганнибала
Его наследником, чья доблесть доказала,
Что именно ему завещан был секрет,
Как римлян побеждать и не страшиться бед.
Подобный ученик сумеет в час урочный
Им доказать, что он урок усвоил прочно;
Тому свидетельство три в Азии страны,
Три царских скипетра, что им покорены.
То пробный был удар, однако поневоле
Удара главного страшится Капитолий.
И если день придет...
Фламиний
Тот день еще далек.
Но ежели еще вам это невдомек,
Вас люди просветят: во всех известно странах,
Что даже, победив при Требии и Каннах,
Великий Ганнибал был Римом устрашен...
А вот и ученик: сюда явился он.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и Никомед
Никомед
Иль Рим своим послам дал слишком много власти,
Иль поручил вам то, что не по вашей части.
Фламиний
Что мне поручено, о том судить не вам,
А что исполнено, другим отчет я дам.
Никомед
Уйдите! Смилуйтесь! И дайте речи страстной
Излиться в свой черед пред дамою, прекрасной.
Вы в сердце у нее так потеснили всех,
Имела ваша речь такой большой успех,
Что будет стоить мне весьма больших усилий
Изгнать из сердца то, чем вы его пленили.
Фламиний
Толкают лжедрузья ее в пучину бед.
А я из жалости решил ей дать совет.
Никомед
Я вижу, что посол, исполненный усердья,
Страдает, кажется, избытком милосердья.
Вам не советовал он на колени пасть?
Фламиний
Вы забываетесь! Вы над собою власть
Утратили!
Никомед
Ничуть!
Фламиний
Нет, это не забава!
Достоинство посла, его святое право...
Никомед
Вам званием своим не стоит нас пугать:
Тот не посол, кто стал советы подавать
И кто от своего отрекся назначенья.
Принцесса, ваш ответ он слышал?
Лаодика
Без сомненья.
Никомед
Имейте же в виду: теперь вы для меня
Аттала адвокат, но если буду я
Сердиться, то скажу, что вы и отравитель,
И вашей жертвой стал великий мой учитель.
Коль не по вкусу то, о чем я говорю,
Без промедления пожалуйтесь царю.
Фламиний
И царь осудит вас, хоть он отец хороший,
Иначе Рима гнев тяжелой будет ношей.
Никомед
Пред тем или другим вам на колени пасть.
Фламиний
Заботьтесь о себе. Посмотрим, чья тут власть.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Лаодика, Никомед
Никомед
Ответ на это дать могла б ему царица.
Пришлось мне наконец молчаньем поступиться:
Довольно я щадил ее, чтоб не открыть,
Как мачеха меня задумала убить.
Теперь известно то, что я таил вначале:
Зенон и Метробат перед царем предстали,
И так как их рассказ необычаен был,
То разобраться в нем теперь он сам решил.
Лаодика
Не знаю, каково тут будет продолженье,
Но непонятно мне все это поведенье:
Здесь не царица ли замешана сейчас?
Чем больше следует ей опасаться вас,
Тем меньше страх ее; чем хуже обвиненье
Ей могут предъявить, тем меньше в ней смятенья.
Никомед
Пытается она предупредить мой шаг,
Все приписать тому, что я ей просто враг,
И маску храбрости лишь потому надела,
Что страх ее томит и слабость одолела.
Лаодика
Дворцовых тайн концы так спрятаны подчас,
Что не увидит их и самый острый глаз.
Пока спасать меня сюда вы не примчались,
Был в стороне Аттал, жила я не печалясь,
А Рим не помышлял союз наш разорвать.
Едва явились вы - назад вас шлют опять,
И на глазах у вас, хоть в этом смысла мало,
Мне начинает Рим навязывать Аттала.
Я поведение такое не пойму.
Куда ни брошу взгляд, я вижу только тьму;
Мне странно, что, решив за это дело взяться,
Отъезда вашего не стали дожидаться.
Боится Рима царь, в жену свою влюблен,
И если не всегда питает зависть он
К тем ратным подвигам, что сын его свершает,
Хорошим быть отцом ему любовь мешает.
Взгляните, вот Аттал. Что надо здесь ему?
Чем озабочен он? Я, право, не пойму
Ни замыслов его, ни тайных побуждений,