Иногда это действовало.
Выражение лица Кенана изменилось. Он злобно оскалился и бросил Мэтту:
—Я видел, как вы тогда говорили с этой Майер! Вечно торчит дома, притворяется, что повредила спину и не может работать, и все время суется в чужие дела! — Его голос напрягся. — Это она вам наболтала, верно?
—Вообще-то это говорят все, кто в тот вечер был дома. — Тон Мэтта оставался бесстрастным, но он решил присмотреть за Одри Майер — которая и в самом деле была источником этой информации — на случай, если Кенан дойдет до белого каления и выкинет какой-нибудь фортель. Мэтт потянулся к фотографии Кенана и Марши, которую узнал по снимку, взятому во время прошлого визита, посмотрел на Кенана и спросил:
—Вы позволите?
—Да ради бога, — сердито буркнул тот.
Мэтт взял фотографию и внимательно рассмотрел ее.
Это был моментальный снимок, видимо, сделанный на ярмарке или в парке. На обоих была вышедшая из моды одежда; рыжие волосы Марши почти полностью скрывала большая соломенная шляпа. Они улыбались в объектив и обнимали друг друга. Видимо, тогда им было хорошо вместе.
А сейчас? Мог Кенан убить ее?
— Симпатичная женщина, — сказал Конверс, поставил фотографию на место и снова посмотрел на Кена— на. — Должно быть, вы очень переживаете?
Намек был прозрачным. До сих пор Кенана нисколько не интересовала судьба Марши. На это стоило обратить внимание. Конечно, Кенан мог оказаться человеком скрытным и переживать в глубине души. Но даже если ему было наплевать на Маршу, это вовсе не значило, что он совершил преступление.
Тем более что Мэтт не был убежден в самом факте преступления. Интуиция подсказывала ему, что дела Марши Хьюз плохи, но эта интуиция уже не раз подводила его.
— Да, переживаю! — воинственно ответил Кенан. Мэтт обратил внимание на его тон, покрасневшее лицо и сжатые кулаки.
—Известно, что вы били ее. — Голос шерифа звучал все так же безмятежно. Он не обвинял, а пытался доискаться до истины.
—Кто это сказал? — Кенан перестал расхаживать по комнате.
Мэтт пожал плечами.
—Чертовы соседи! Вечно суют нос в чужие дела! — На виске Кенана запульсировала жилка. Его поза стала агрессивной. Он расставил ноги, расправил плечи и прижал к бокам стиснутые кулаки. Взгляд стал мрачным. — Послушайте, я уже сказал, что мы ссорились. Марша тоже не ангел. Поверьте, она получала по заслугам.
—Вы били ее в тот вечер, когда она исчезла? — поинтересовался Мэтт.
— Нет. Нет! Я к ней и не притронулся. Она ушла, ясно? Мы поссорились, и она ушла. Села в машину и уехала. Я смотрел ей вслед. И с тех пор больше не видел.
Антонио скептически хмыкнул, причем сделал это довольно громко. Кенан смерил его злобным взглядом. Дело могло закончиться дракой. Загонять Кенана в угол и заставлять его обращаться к адвокату не имело смысла. Всему свое время.
— Что ж, спасибо за помощь. Мы свяжемся с вами, если появятся новости, — сказал Мэтт и протянул руку.
После короткой заминки Кенан пожал ее. Антонио тоже обменялся с ним рукопожатием. По выражению лица помощника шерифа было видно, что это не доставило ему никакого удовольствия. Вежливость по отношению к тем, кого он считал плохими парнями, в число его достоинств не входила.
Антонио и сам был не сахар. После того как Мэтта избрали шерифом графства Скривен, он целых два года убеждал Джонсона не отрывать людям руки и ноги. Конечно, фигурально выражаясь. Ну, почти фигурально.
Мэтт подавил вздох, пошел к двери, взялся за ручку и вдруг обернулся, словно что-то вспомнив.
— На всякий случай… Мы передали словесный портрет, фотографию и биографические данные Марши во все полицейские участки юго-восточных штатов. И сами тоже не дремлем. Мы найдем ее.
Он сознательно говорил уверенным тоном. Если Кенан действительно обеспокоен судьбой своей подруги, это его подбодрит. Хотя бы отчасти.
Но если он ничуть не обеспокоен, потому что прекрасно знает, где Марша — поскольку сам ее туда и отправил, — это его встревожит.
— Да, мы найдем ее, — выходя на площадку, пообещал Антонио, и в его устах это больше походило на угрозу.
Кенан закрыл за ними дверь, не сказав ни слова. Громкий стук эхом отразился от бетонных стен.
—Не мог бы ты говорить повежливее? — спросил Мэтт, спускаясь по лестнице.
—А чего с ним церемониться? Мы его прищучили. Это явно наш клиент. Настоящая задница.
На лестнице было жарко; стук подошв по металлическим ступеням был таким громким, что звенело в ушах.
—Насколько я знаю, быть задницей еще не преступление. Если доказательств не будет, наше дело табак.
—Он не раз колотил ее. В тот вечер она так испугалась, что убежала из дома. Он гнался за ней. Полдюжины свидетелей готовы подтвердить это под присягой. С тех пор ее никто не видел. Чего тебе еще нужно?
—Много чего, — сухо сказал Мэтт и, толкнув дверь, оказался в кромешном аду.
Жара стояла девятый или десятый день подряд. Температура в тени доходила до тридцати градусов. А о влажности и говорить нечего… Он уже сталкивался с такими случаями: зной сводил людей с ума. За последние две недели в графстве произошло больше правонарушений — мелких и не очень, — чем за предыдущих полгода.
Офис шерифа лихорадило. Восемь человек, включая самого Конверса, работали день и ночь. Сегодня Мэтт начал работать в пять часов утра, когда Энсон Джарбо попытался прошмыгнуть в свой дом после попойки, продолжавшейся всю ночь, и немало удивился, обнаружив в столовой жену, которая поджидала его с бейсбольной битой в руках. Вопли Энсона разбудили соседей, и те позвонили шерифу. Сейчас было пять минут двенадцатого, а он по опыту знал, что в пятницу час пик начинается тогда, когда люди возвращаются с работы. Вот тогда ему действительно мало не покажется.
Мэтт мечтал только об одном — сесть в кресло перед телевизором в своем доме с кондиционером и взять в одну руку банку с пивом, а в другую — пульт дистанционного управления. Сегодня должен был состояться бейсбольный матч, который ему очень хотелось посмотреть.
Но шансов на это почти не было.
— Ну… — начал Антонио, но вдруг осекся и расплылся в улыбке от уха до уха.
Мэтт огляделся по сторонам, пытаясь понять, что обрадовало его обычно угрюмого помощника. Когда он понял причину, то чуть не застонал. Конверс прекрасно знал, что улыбка Антонио грозит ему бедой. Но это была не беда, а настоящая катастрофа.
—Ах, Мэтт, вот и ты! — лицо Шелби Холкомб просияло. Она выпрямилась, перестала заглядывать в лобовое стекло служебной машины и двинулась ему навстречу.
—Привет, Шелби, — вяло ответил он, замедляя шаг.
Отсутствие энтузиазма в голосе Мэтта ничуть не смутило Шелби. Эта стройная и привлекательная тридцатидвухлетняя уроженка Бентона вернулась в родной город четыре года назад и возглавила местное отделение агентства по торговле недвижимостью «XXI век». Неизменно элегантная, она выглядела безукоризненно даже при этой невыносимой жаре. Голубой костюм — короткая юбка и жакет с рукавами до локтя — подчеркивал все достоинства ее фигуры. Верхняя пуговица была расстегнута с целью продемонстрировать то, что Шелби считала своим главным достоинством, — ложбинку между грудями. Экипировку дополняли колготки, туфли на высоких каблуках и проклятая записная книжка — последнее оружие в наступательных действиях, которые она вела. Но сдаваться на милость победителю Мэтт пока не собирался.
Шелби гонялась за ним давно. Прошлым летом, видимо, в результате одного из тех кратких умопомрачений, которые иногда случались в его жизни, Мэтт позволил на время заарканить себя. Они встречались, вместе проводили время, ходили на вечеринки, в кино, пару раз ездили в Саванну обедать. В общем, сначала все было совсем неплохо. Но потом Шелби начала читать журналы с названиями типа «Июньская невеста» и таскать его в ювелирные магазины. Более прозрачного намека на свадьбу нельзя было придумать.