— Облокачивайся на стену и расслабься.
— Мне неловко рядом с тобой.
— Закрой глаза и попробуй.
Сиенна повиновалась, чутко прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Вот Гаретт вернулся на свое место, сел на покрывало, а потом… потом его руки начали творить настоящую магию. Сильные пальцы медленно массировали ее запястье, снимая все напряжение последних дней. Сиенна не могла пошевелиться, да и не хотела. Первый раз за всю жизнь кто-то делал что-то только для нее.
Гаретт закончил разминать ее запястье. Сиенна перевела дыхание.
— Тебе нужно научиться расслабляться, Сиенна, — сказал он.
— Это было бы чудесно.
Гаретт взял другую руку девушки. Сиенна открыла глаза, и взгляды их встретились.
— Хочешь, чтобы я продолжал? — хрипло поинтересовался Гаретт.
Девушка послушно опустила ресницы, но на этот раз глаза не закрыла, наблюдая, как умело он массирует ее запястье и каждый палец в отдельности.
— Это потрясающе, — выдохнула она наконец.
— Конечно. Каждая женщина заслуживает заботы, а ты — гораздо больше остальных.
— Молли права: ты действительно умеешь красиво заговаривать зубы.
Гаретт улыбнулся, не сводя глаз со своей прелестной спутницы. Губы Сиенны приоткрылись. Он видел желание в ее глазах и чувствовал, что оно совпадает с его собственным.
— Что я умею, так это читать мысли каждой женщины, с которой встречаюсь, — произнес он, притягивая девушку ближе к себе. — Любая женщина любит удовольствия. И я тот человек, который подарит их тебе, Сиенна.
Она не сопротивлялась, когда Гаретт завладел ее губами, унося прочь все сомнения, только глухо повторяла:
— Прошу тебя… нет. Мы не должны… это неправильно…
Сиенна задыхалась от страстного поцелуя. Губы у нее горели, щеки пылали. Ее влекло к Гаретту с момента их первой встречи, и сейчас, целуясь с ним, она испытывала жгучее чувство вины.
— Ты вольна делать все, что захочешь, Сиенна, — улыбнулся Гаретт. — И мы зайдем так далеко, как ты пожелаешь. Ни больше, ни меньше. Когда ты будешь готова, я доставлю тебе такое удовольствие, о котором ты никогда не сможешь забыть. — Он встал и, взяв девушку за руку, помог ей подняться. — Пойдем со мной. Ты уже видела главную спальню после ремонта?
— Гаретт… я не могу…
— Почему?
Сиенна сама не знала ответа на этот вопрос. Рядом с Гареттом все казалось совсем не таким, как она привыкла. Он был ярким пятном в ее серой доселе жизни. И очень отличался от Альдо. Сиенна уже и забыла о черных днях ее замужества. Все, что сейчас имело значение, — это тепло тела Гаретта рядом с ней.
Как зачарованная, девушка пошла за ним в дом. Гаретт открыл дубовую дверь спальни своим ключом, и та тихо отворилась.
Сиенна замешкалась на пороге.
— Я не могу, — повторила она. — Не здесь…
— Это идеальное место. — Гаретт запер дверь на замок. В его шоколадных глазах вспыхнул огонь страсти.
— Дело не в этом.
Мужчина выпустил ее руку из своей.
— Гаретт… — Сиенна сглотнула, облизав пересохшие от волнения губы кончиком языка, — это правда, что у тебя — как же сказала Молли? — по девушке в каждом порту?
Он рассмеялся, тронутый ее невинностью.
— Молли несправедлива ко мне. В свое время у меня и правда было по девушке почти в каждом городе цивилизованного мира. А иногда и нецивилизованного. Было бы жестоко лишать всех этих красавиц моего внимания.
— Ты всех помнишь?
— Ну, разумеется. В принципе, все зависит от того, чего женщина ждет от отношений.
На лице Сиенны промелькнула буря эмоций прежде, чем она решилась проговорить:
— Я бы никогда не смогла влюбиться в такого, как ты.
Вот оно! Гаретт позволил себе игривую улыбку.
— Разве мы говорим о любви? — Он заметил, как расслабились ее плечи, и понял: все дело именно в этом. — То есть тебе может понравиться секс без обязательств, да, Сиенна?
— Я бы так не сказала. Просто… я хочу знать, чего была лишена, но опасаюсь испытать сердечную боль.
Девушка говорила словами Гаретта. Он тоже боялся боли. Поэтому с тех нор, как ему исполнилось шесть лет, ни одна женщина больше не смогла подобраться к его сердцу. Мама умерла буквально на глазах маленького Гаретта, и он не мог забыть, как она мучилась. Джильда Лацло не знала ласки и любви, живя с мужем-алкоголиком.
— И… если мы… ну, сделаем это… — Сиенна смущенно кашлянула, — ты ведь никому не скажешь, Гаретт? Ни Молли, ни Кейну, никому вообще?
— Разумеется. Джентльмены так не поступают.