— Так расскажите мне о ней.
— Я не понимаю, детектив. Что именно вы хотите знать?
Хэтчер хотела знать, какой видела свою дочь эта женщина. А больше всего она хотела, чтобы эта женщина почувствовала, что ей предоставили возможность выговориться, прежде чем ее оставят наедине с обрушившимся на нее несчастьем.
— Я знаю, вы слышали разговор двух офицеров полиции с санитаром. Очевидно, вы посчитали, что они пришли к неверному заключению. Так скажите, что вы хотите, чтобы нам стало известно о Джулии, дабы мы могли составить для себя полную картину.
Элли последовала за хозяйкой в гостиную, где та сняла с каминной полки фотографию в рамке.
— Это было на Рождество два года назад.
Кэтрин Уитмайр не изменилась с того времени, когда был сделан этот семейный портрет, но ее дочь выглядела значительно моложе — без косметики, с пухлыми щеками и розовыми губами, старавшимися скрыть обнажившиеся в улыбке металлические брекеты.
— Это ваш сын? — Элли показала на юношу, сидевшего рядом с Джулией.
— Да, это Билли. Билл-младший. Он учится на первом курсе в Колби. А это мой муж Билл. Я еще не звонила Билли. Не представляю, что ему скажу. Он не любит перемен. Такой педантичный. Все у него всегда регламентировано, спланировано. Вылитый отец. Совсем не такой, как Джулия. — На ее лице появилась грустная улыбка. — Джулия больше похожа на меня. Была похожа. Независимая. Свободомыслящая. Упрямая, как черт, но терпимая, понимавшая и любившая всех, с кем ее сводила судьба. У нее было очень доброе сердце, и она хотела спасти всех нас.
— Вы нуждались в спасении?
Печаль на лице Кэтрин сменилась недоумением.
— Я не подразумевала себя лично, детектив. Я имела в виду… общество в целом, мир. Она хотела спасти весь мир. Я предупреждала ее. Я говорила ей, что некоторых просто невозможно спасти. Они могут быть вполне приличными людьми в других обстоятельствах, но бедность, нужда, жизнь на улице — это приводит их в состояние отчаяния. Это делает их опасными. Вот что здесь произошло. Один из этих зверей убил ее. Вероятно, он украл из ее сумочки несколько долларов. Вот в чем дело.
Она говорила слишком быстро, не делая пауз, и за смыслом ее слов было трудно уследить.
— Такое впечатление, будто вы знаете точно, кто это сделал.
— Это уличные ребята. Я видела их здесь вместе с ней где-то месяца два назад.
— И что это за дети?
В мире Уитмайров вполне могло бытовать мнение, что ученики государственной школы распространяют вокруг себя дурное влияние.
— Я не знаю, кто они — сироты, выходцы из приемных семей или вообще бездомные. Мне неизвестны их имена. Обычно здесь бывали трое — два мальчика и одна девочка. Их знает Рамона. Рамона Лэнгстон, лучшая подруга Джулии. Я запрещала Джулии приводить сюда этих ребят, но, видит бог, моя дочь никогда не слушала меня. Билл говорил, что чем больше я пытаюсь оградить ее от их общества, тем больше она с ними сближается. Что можно сделать в такой ситуации? Ведь она уже была взрослой.
— Мне сказали, ей было шестнадцать.
Женщина в недоумении воззрилась на Элли, будто находя ее слова совершенно нелогичными.
— Итак, эти ребята были здесь два месяца назад? — продолжила детектив. — С тех пор вы не видели Джулию в их компании?
— С тех пор я приезжала сюда лишь однажды.
— Прошу прощения. Разве вы не сказали нам, что это ваш дом, когда мы прибыли?
— Он мой, но мы с Биллом приезжаем сюда примерно раз в месяц. Долгие годы мы жили на два дома — здесь и в Ист-Хэмптоне, но в последнее время значительно сократили свое пребывание в Нью-Йорке. Когда Билли поступил в колледж, Джулия перебралась наверх.
— А до того, как Билли поступил в колледж?
— Тогда они жили здесь вдвоем. О, они были неразлучны. Я даже не знаю, как сказать ему о случившемся. Джулия следовала за братом повсюду. Она никогда не любила одиночество. Наверное, поэтому и сдружилась с этими ужасными людьми. Знаете, до поступления Билли в колледж я бывала здесь чаще. У нее была я, у нее был брат. А теперь…
— Насколько я поняла, Джулия жила здесь в основном одна?
— Бо́льшую часть времени. Это так. Она предпочитала жить в Нью-Йорке. Здесь была ее школа. Ее друзья. Все у нее было здесь.