Это как пощёчина по лицу, и я немею, не зная, что сказать, а ублюдок просто сбегает по ступенькам и садиться в свою машину. Что я сделала не так?
Ярость поднялась в груди с такой силой, что было трудно дышать. Шалава, значит? Шалава?! Никто меня так ещё не оскорблял! Не на ту нарвался, Захаров! Ты будешь моим, но сначала я тебя выдрессирую, бешеный ты пёс! Я заставлю тебя пасть к моим ногам, и ты молить будешь быть твоей, или я не Фризер!
Глава пятая
Антон
Проснулся в непонятках где я нахожусь. Вокруг стены из красного кирпича, на потолке несколько лампочек, на полу толстые белые ковры, а довольно просторная кровать застелена чёрным шёлковый бельём. Вокруг тумбы, комоды, шкафы из тёмного дерева, а судя по косметике на столике с большим зеркалом, комната принадлежит девушке. Не той ли девушке из туалета? Дерьмо. Только не это.
Так, стоп, нет! Я ушёл тогда. Я помню. Даже доехал до дому, купил пива и… И приехал обратно к Нине. Я помню, как вошёл сюда, услышал имя какого-то мудака, и у меня сорвало колпак. Я пытался сдерживаться, но… сдержался ли? Не обидел ли её? Кажется, она ещё делала мне минет, или хотела сделать, но я не помню. Блять. Я не часто пью, но провалы в памяти всегда, если смешаю алкоголь или понижаю градус. И как же болит голова! Но какого хера я один? Где Нина? Я опять не удовлетворил её? А как ещё оправдать отсутствие девушки? Конечно, она пошла поискать того, кто доведёт дело до конца. Вот шлюха!
Я встал с кровати, чувствуя себя последним идиотом. Купился на её покорность и податливость, как сопляк. На мгновение подумал, что действительно что-нибудь стоящее из этого может выйти. Ага. Щас. Держи карман шире. Вокруг неё полно богатых ублюдков и молодых придурков. Может целый день выбирать… Блять!!! Я с размаху пнул кровать рядом и поднял штаны и трусы. Лучше мне уйти отсюда, пока не захотел найти девчонку и высказать всё в лживую рожу.
Слетев по лестнице, вышел на улицу и остановился возле верзилы у входа.
– Закурить есть?
Тот достал пачку и протянул мне. Я кивнул в знак благодарности, взял одну сигарету и попросил огонька. Вдохнув дым, провёл рукой по волосам, чертыхаясь.
– Девка? – спросил амбал, сочувственно смотря на меня.
– Сука! – выплюнул я, делая ещё одну затяжку.
Он хмыкнул.
– Забудется.
– Надеюсь.
Мужик усмехается и кивает. Тут дебилом надо быть, чтобы не понять что со мной. Я в бешенстве! Я, мать его, в диком бешенстве! Наверняка, побежала к тому самому «Славе», с которым разговаривала до моего прихода. Шлюха!
– Это она тебя так? – спросил охранник, указывая на мою спину.
Я сперва пытался посмотреть сам, а потом увидел отражение в двери. Четыре смычные полосы шли от середины позвоночника и поднимались к лопаткам. А вот это я помню!
– Вот же сука бешеная! – повторил я ругательство, а бугай рассмеялся.
– Горячая штучка. Моя тоже такая же. Все бока располосовала сегодня. Тебя как зовут-то?
Горячая. Не то слово. Изумительная. Прекрасная. Страстная. Открытая. Но, блять, шлюха всё равно. Такая же, как и сотни вокруг.
– Антон. А тебя?
– Славка. Будем знакомы.
И меня снова переклинило. Я осмотрел придурка с ног до головы. Выше меня, шире меня, лысый, нос сломан. Да какого хера, Нина? «Такая же», говоришь? Щас тебе будет «такая же», падла!
Замахиваюсь и что есть дури леплю кулак ему в подбородок. Он воет, хватаясь за лицо и наклоняясь вперёд. Хватаю его за шиворот и бью коленом в нос. Внутри всё клокочет. Хочу продолжения, но вижу её в дверях. Плюю ей под ноги и тычу в мычащее чмо.
– Вот это? Серьёзно? – качаю головой и выдаю уже ей в лицо. – Шалава!
Она вздрагивает, но молчит. Молчи и дальше, а я пошёл. Сажусь в тачку и, отъезжая назад, вижу, как она подходит к куску тупого мяса и кладёт ему руку на плечо. Верно, пожалей иди. Бедняга расстроен.
Выруливаю на проезжую часть, направляю машину в сторону дома и бью по рулю, по панели, по голове. Блядь, шлюха, шалава, тварь! Понимаю что это пиздец! Это просто пиздец! Ненавижу и, сука, понимаю, что люблю, блять, люблю эту стерву! Да за что, мать твою, за что?! Два года она мозолила мне глаза, дразнила своими коленками, выводила своим томным голосом, и как оказалось не меня одного!
Мотаю головой, пытаясь выкинуть тупые мысли из головы, но боль из сердца вырвать нельзя. Нельзя! Стону от бессилия. Нина! Почему ты такая? Я только поверил, что ты сможешь быть верной только мне. Быть только моей. Что стоит с тобой только поговорить, объяснить, направить, ведь ты ещё так молода, и всё у нас нормализуется! А никаких «нас» нет, и не было никогда. Это ты, придурок, напридумывал себе сказок, как сопливый мальчишка.