Торможу у остановочного комплекса. Пишу: «Подъехал», а также модель, цвет и номер машины. Через минуту из продуктового магазина выходит знакомая фигура с пакетом на перевес. Выхожу, подхватываю ее ношу, отпускает, позволяя помочь.
— Спасибо, — приятно улыбается.
Открываю ей дверь. Жду, когда сядет. Пакет ставлю на заднее, чтобы не мешал. Сажусь на водительское, глушу музыку.
— Вас куда-то подбросить?
— Нет, я на машине, — неопределенно машет рукой назад. — Да и живу в этом районе. Так что со Стасей? О чем вы хотели поговорить?
Глава 7
Захар
— Анастасия Сергеевна, мою сестру в лицее никто не булит? — решаю называть вещи своими именами.
— Нет, — качает головой. — Не замечала. Хорошая, умненькая девочка. В учебный процесс влилась, с ребятами общается. С Александрой Фоминой часто ее вижу. Вроде сдружились. А что, есть повод думать, что ее могут травить?
— Не было бы повода, мы бы с вами тут не сидели. А парни? Есть у вас там парочка, — хотел сказать гандонов, но вовремя одумался. — Гриша и Вася.
— А-а-а, да нет. Они, не подарки оба, конечно. Но девчонок в таком ключе не обижают. У Григория папа владелец банка, а Вася, — улыбается она. — Он вообще Дима Васильев, но почему-то все по фамилии Васей прозвали. У него отец в министерстве культуры и спорта. И парни избалованные, как и большинство наших детей, но не жестокие.
— Это все очень здорово, только я своими руками разгонял этих двоих, когда они отобрали у сестры рюкзак и играли с ним в “собачку”. Она ревела потом в машине. И дома ещё. Стася очень смущается своего роста, а тут эти… — глотаю слово «долбоебы”». — И вещь могли испортить. Она этот рюкзак из Иркутска сюда притащила точно не для того, чтобы его порвали.
= Я вас услышала, Захар. Давайте сделаем так. Я подключу нашего психолога, и мы понаблюдаем за ребятами и ситуацией. Буду держать вас или ваших родителей в курсе.
— Лучше меня. Потому что, если отца, вам не понравится, что будет дальше. После шести можно звонить на номер, с которого я вас набирал. Не затягивайте, пожалуйста, с этим вопросом. А то отцу я скажу сам.
— Не беспокойтесь. Мы разберёмся.
— Благодарю. Вас точно не надо подвезти?
— Точно, — задумчиво кивает будто еще переваривая наш разговор.
Выходит из моей машины. Вспоминаю про пакет. Достаю и сам несу до ее седана.
Проводив взглядом тачку, разворачиваю свою и еду домой через кондитерский магазин. Одну коробку с авторскими десертами сразу вручаю матери, вторую несу сестренке.
Стучусь в дверь. Тишина. Открываю. Мелкая умилительно сопит на своей кровати в обнимку с дельфином. Закинула на него ногу, обняла и уткнулась носом в плюшевую голову.
На столе разбросаны тетрадки, учебники, темный бисер и куски лески. Сгребаю все в бок, ставлю коробку со сладостями. Увидит, будет улыбаться.
Укутываю ее частью покрывала. Она вздыхает, но не просыпается. Свет падает из окна на миловидную мордашку. Под глазами темные тени от длинных ресниц. Так хорошо у нее здесь, уютно, тепло. В ней живет солнце, сияющее даже в ночное время суток. Я, когда с бывшей разошелся, питался этим солнцем вместо еды. Она спасала меня своими улыбками, шутками, смехом. Не давала задохнуться в своих переживаниях. Никогда не осуждала за мои болезненные, эмоциональные «взрывы». Очень хреново мне тогда было. Я Алиску с корнем из груди выдирал за то, что она так со мной поступила. Не смог простить. Не уверен, что умею. А эта маленькая девочка была глотком свежего воздуха…
Улыбнувшись, тяну руку к ее щеке. Осторожно прикасаюсь, чтобы не разбудить. Костяшки пальцев скользят по светлой, бархатистой коже. Не открывая глаз, Стася тянется за моим прикосновением. Отдергиваю руку, слушая собственное сердце. В тишине комнаты оно умудряется перестучать настенные часы. Так громко и часто, немного больно колотится.
— Захар, иди ужинать, — шепчет неслышно вошедшая мама. — Пусть поспит. Она уроки вроде сделала.
Кивнув, ухожу сначала к себе, переодеваюсь в домашнее. Отец опять сильно задерживается. Мы за столом вдвоем.
Перекатываю по тарелке тефтелю в томатном соусе.
— Что такое? Не вкусно? — беспокоиться мама.
— Очень вкусно. Извини. Задумался.
— Устал, наверное. Как в целом тебе эта Академия? Нравится?
— Нормально. У нас было строже, — все же закидываю в рот мясной шарик, чтобы не обижать маму. Она старалась.
— А девочки там как? — улыбается она.
— Ты опять? — смеюсь. — Со мной все хорошо. Правда. Не надо переживать.