Я вспомнил о своей «пресс-конференции», о том, как возомнил себя «звездой»… и почувствовал себя глупо. «Вот же дурак… Интервью давал, чушь какую-то нес… Смотри же, «звезда», дубина ты стоеросовая, держи теперь язык за зубами! «Поменьше болтай!» - правильно Виктор Андреевич, директор наш, говорит. Не то ждет тебя, «звезду», кутузка!»
С такими нехорошими мыслями подходил я к музею.
…
Несмотря на свое решение «держать язык за зубами», я не мог не удивиться, когда увидел сидящим на вахте Николаича.
- А где Петрович? – спросил я.
Ведь именно Петрович должен был сегодня дежурить, а не Николаич.
- Петровича на допрос в Следственный отдел вызвали, - небрежно бросил мне Николаич. – Вот я его сегодня и заменяю.
- А я только что оттуда, - заметил я.
- И какие впечатления?
Я ответил парой слов, типа «мрак-мертвяк», но особенно распространяться не стал, сославшись на подписку о неразглашении. Мы перекинулись несколькими обыденными фразами, и я заметил, что Николаич, обычно любящий меня поучать, сегодня был как-то удивительно сдержан. Скажет несколько слов и молчит. Необычным для него было это. Но я на его сдержанность тогда не обратил внимания, а направился прямо к директору, чтобы сообщить, что я снова на работе.
Директора не было, он куда-то уехал. Я пошел в помещение музея, где мы решили организовать выставку, и столкнулся там с Ириной Павловной. Она вначале смотрела на меня букой, помня мой загул на работе пару дней назад, но потом подобрела.
- Миша! Виктор Андреевич сказал, что выставку надо обязательно открыть завтра. Мы и так выбились из графика. Он попросил меня вам помочь, но что я вижу?! Почему вы совсем не привлекаете документы из истории нашего города?
«Да какие там документы! Жалкое барахло!» – думал я, но решил с ней не пререкаться. У меня и так было неважное настроение. Я махнул рукой и согласился со всеми ее предложениями. Мы готовили выставку до 19 часов, пока засидевшийся на вахте Николаич не стал сердито выгонять заигравшихся в работу интеллигентов. Дескать, «караул устал».
7. «Вот пойми этих женщин, особенно медичек!»
Придя домой, усталый и равнодушный ко всему, я быстро приготовил себе что-то несложное на ужин, проглотил его и начал смотреть по телевизору футбол.
Так я сидел некоторое время, тупо наблюдая за игрой. Вскоре меня начало клонить в сон, я выключил телевизор, и в это время раздался звонок мобильного телефона.
Я взглянул на входящий номер. Он не был у меня в «Контактах» телефона, но что-то смутно напоминал. Кто это? Я снял трубку:
- Алло?
- Здравствуйте! - послышался из трубки женский голос.
- Здравствуйте… - ответил я, думая, кто это говорит.
- Это Ольга… Ольга Мелешко, - уточнила она после паузы.
«Вот это да!»
Я на короткое время взял паузу, думая, как мне поступить. Прошлый разговор с Ольгой закончился не очень хорошо, и я склонен был винить в этом именно ее. Но, с другой стороны, мне хотелось с ней пообщаться, а теперь она сама позвонила. Нельзя же терять такую возможность!
Пока я молчал, Ольга некоторое время тоже молчала, потом осторожно поинтересовалась:
- Я не отвлекаю? Вы сейчас можете говорить?
«Могу ли я сейчас говорить? Конечно, могу!»
- Да, - ответил я легко и свободно. – Добрый вечер, Ольга!
- Добрый вечер… - она еще немного помолчала, а потом сразу же перешла к делу: - Я понимаю, может быть, это вам неинтересно или неприятно, но я все-таки хотела бы у вас спросить кое-что по тому событию, в которое мы с вами так нечаянно ввязались.
«Нечаянно ввязались»... Это точно! Вернее сказать – вляпались! Я, по крайней мере, вляпался хорошо», - думал я, вспоминая о сегодняшнем допросе в Следственном отделе.
- Что же, спрашивайте, - сказал я.
- Вот что я хотела бы узнать, - она говорила медленно, будто обдумывая каждое свое слово. – Как вы себя чувствовали после этого? Не было ли чего необычного?
- Как чувствовал? – усмехнулся я. – Чувствовал себя плохо. Что тут необычного? Я не привык приходить на работу и встречаться там с трупами.
- Я понимаю… - сказала она, и в ее голосе чувствовалась настойчивость, с которой умный врач пытается разговорить упрямого пациента. – Но все-таки: что вы чувствовали?
- Скажу, - ответил я. – Меня тошнило, меня мутило и мне хотелось напиться, чтобы все это забыть. И знаете, что я сделал? Я напился, дал интервью прессе и телевидению, а потом пошел домой спать!
Она молчала, видимо, решая, понимать ли мои слова как демонстративное хамство. Я же не хотел, чтобы она восприняла их именно так, поэтому добавил: