Меньше всего мне хотелось думать, что меня бросили. Бросили, как вчерашний билет в кинотеатр. Попользовались, посмотрели, получили эмоции и всё, в мусорный бак. Дежавю волной накатывало снова и снова. Внутренний голос масла в огонь подливал, всё приговаривал: "Соболева, ничего не меняется. Мужикам от тебя ничего не нужно, кроме интима. Ты прочитанная книга, затертая до дыр просто".
Пыталась оправдание Ариевскому придумать. Даже решила, что поверю в любой бред, который он скажет. Всё прощу, лишь бы объявился. Лишь бы к себе прижал и на ушко прошептал "Любимая моя". Его, безусловно, я была его. До каждой живой клетки, до каждого протяжного импульса, что внутри скользил от макушки до кончиков пальцев.
Командировка к концу подошла. Утром нужно было возвращаться домой, а значит, в реальность. Это тут я могла лежать овощем на кровати и хаять судьбу, а дома нужно было жить. Как-то жить, а может быть, выжить. Скорее всего, последнее. Когда раздалась трель мобильного телефона, в сердце надежда поселилась. Я до последнего надеялась, что это звонил Тимур. Но это оказался не Тимур. Точнее, Тимур, но совсем не тот.
— Привет. Как дела? — радостно Тим воскликнул, едва я на звонок ответила.
Попыталась сдержаться, чтобы голос не дрогнул. Чтобы ни единой волнительной нотки в тоне не послышалось. Но не смогла, не получилось. Плохая из меня актриса вышла.
— Алесенька, что-то случилось? — Волноваться принялся Вольский. Всё расспрашивал, что да к чему. Не отвечала. Просто сказала, что настроения нет, что заболела. Инфекцию подхватила просто.
Да и не соврала ведь. Действительно заболела, действительно знобило всю до дрожи. Правда, имя у той инфекции странное было. Такой даже всемирная организация здравоохранения не признала, в отличие от моего сердца.
— Где ты, Лесь? Я приеду. Рядом буду, — едва в голос не засмеялась истерически. Приедет? Гордости совсем нет, что ли? Зачем пресмыкается передо мной, когда знает, что будущего нет? Что не люблю его и никогда не смогу полюбить.
— Не нужно, Тим. Всё нормально. У меня Янка под боком. Знаешь, какая она помощница? — Разговор на непонятной ноте закончился. Вроде бы, Вольский решил в покое оставить, но как-то быстро слишком, как мне показалось.
А посреди ночи снова трель мобильного телефона раздалась. На экран даже не взглянула, отвечая на звонок. Решила Вольского отчитать за то, что в покое никак не оставит. Что дышать спокойно не даёт со своей заботой ненужной.
— Тимур, я сплю вообще-то. Сказала же, не нужно никуда приезжать! Без тебя разберусь, — интонации строгость придала, надеясь, что не переборщила с грубостью.
— Даже так? — Обомлела. Душа в пятки ушла просто.
— Ты? — Неуверенно протянула, погружаясь всё больше в ступор.
— Я, — ответил, как отрезал.
Слёзы горло задушили. Язык будто проглотила. В голове туман появился, а перед глазами — пелена. На ватных ногах на балкон поплелась. На табурет присела, чтобы с ног не свалиться от волнения. Курить принялась. Долго зажигалку не могла зажечь. Всё чиркала и чиркала колёсиком, пока его голос не раздался: "Куришь?".
— Курю, — тихо ответила, затягиваясь серым дымом.
— Я тоже, — в трубке услышала, как он глубоко затянулся, а затем шумно выдохнул. — Как твои дела? Как командировка?
— Правду сказать? — Замешкался в ответ. А затем протянул "Угу". — Паршиво, Тимур. Настолько паршиво, что даже не знаю, что ответить.
— А ты попробуй, — обыденным тоном произнес, а я даже иронично ухмыльнулась. Всё у него так просто, так легко!
— Тебя когда-нибудь предавали? — Осмелилась разговор продолжить, закуривая вторую сигарету.
— Всякое бывало, — слишком быстро признался.
— А так, чтобы в сердце болело? Так предавали? — Голос дрогнул, а вместе с ним и печальная струна в душе.
— У меня нет сердца.
— Я так и поняла. Иначе, не могу найти оправдания твоему поступку. Одно хочу спросить. Почему, Тимур? — Смелости набралась, и ждать принялась. Вот только совсем не ожидала, что ответ настолько честным будет.
— А ты и не ищи, Леся. Сам не могу найти. Я звоню не затем, чтобы отношения выяснять. Извини, не любитель подобных сцен. Ты у меня дома свою серёжку забыла. Я тебе её по почте вышлю, ладно?
— Ты не офигел, Ариевский? — Дальше было много текста. Я просто с цепи сорвалась, высказывая все, что в душе накипело.
Он долго слушал, а затем всё-таки сказал:
— Глупая ты девочка, Алеся. Так ничего и не поняла. Да и ладно. От своей мечты не отказываются, даже ради любви. А любовь в моей работе — совсем ни к чему. Извини, Лисёнок. Но есть вещи гораздо важнее, чем хороший секс.