— Это, значит, выходит, что нас отрезать от подпоручика Власова собираются... Что же он-то думает?..
Собрал он своих подручных. Заговорили, засовещались.
Никшу отогнали в сторону и сказали ему:
— Ты, челдон, сиди тут, да не рыпайся...
6.
Сидел Никша и не рыпался.
А военные люди собрались на поляне. Налезло их откуда-то много. Пошло между ними волненье. Видно, готовятся к чему-то, стягиваются, выслушивают что-то от подручных главного, с оружием своим возятся.
Притих Никша. Сосет у него под ложечкой, да не похмелье, — не до похмелья тут! — ворочается у него на сердце тяжелое: «эх, подвел по пьяной лавочке партизан!»
Глядит Никша по сторонам — как бы улизнуть. Да не улизнешь — хоть и суетятся военные со своей какой-то заботой, а Никшу не забывают, к Никше глаз приставлен, а у глаза винтовочка между колен.
Потянулись военные с поляны. Опустела она. Остались Никша да караульщик его.
Караульщик пождал, пока все с поляны уйдут, а потом Никшу наставляет:
— Вот ты, обормот, теперь на мое попеченье оставлен. И заруби себе на картошке своей: ежели уползать вздумаешь, влеплю я тебе по мягкому месту всю, значит, обойму... И больше ничего!..
Хмыкнул Никша:
— Чудак ты, милый человек. Какой мне резон шкуру свою портить... У меня шкура не купленная... Хе!..
— То-то.
Караульщик добыл свой табак, устроил себе курево, задымил. Никша завистливо глядел на него и ждал. И когда караульщик докурил свою папироску, Никша протянул руку.
— Не бросай, земляк. Шибко курить охота.
Караульщик отдал ему окурок и засмеялся:
— Плохой, видать ты, хрестьянин! — незлобиво сказал он. — Никакой в тебе хозяйственности не видно... Неужто самосадкой не занимаешься? Ведь по вашим местам, слыхивал я, маньжурский хорошо родится...
Никша сконфузился:
— У меня, землячок, земли мало. И притом, так тебе объяснить, вдовый я. И еще, значит, ребят нет никого... Ну, хозяйство у меня, поэтому, совсем плевое...
— Видать... — укоризненно покачал головой караульщик.
Помолчали.
Поерзал Никша на месте, подмял под собою траву, почесал поясницу. Вздохнул и спросил:
— А куда же ты, землячок, денешься со мной? Неушто все тут сидеть будем?..
Караульщик переложил винтовку с одной руки на другую и лениво, но важно ответил:
— Распоряженье мне такое, чтоб прибыть с тобою в деревню Никольщину... На соединенье с главными частями...
Никша весело ухмыльнулся:
— Ну, ета хорошо... Оччень хорошо!.. На родину, значит.
— А хорошо ли эта, али худо, — веско молвил караульщик, — про то мне, обормот, не ведаемо...
7.
С прохладцей, вразвалку, не торопясь, в прохладную пору пришли Никша с караульщиком в Никольщину. И до первых домов не дошли — вдруг: — Стой! Руки вверх! Подымай руки, бросай винтовку!
Караульщик воззрился, увидал десяток вооруженных ребят, бросил винтовку и вытянул руки к небу. Никша потянул было тоже руки вверх, да разглядел вооруженных, узнал соседских пьяновских ребят.
— Вот я вам, ребята, рестанта пленного привел! — захвастался он и толканул вперед своего караульщика. Ребята окружили их, подобрали винтовку и сразу вцепились в Никшина караульщика:
— Из какого отряда?
— Да я рази по своей воле? — завилял солдат.
— Ты не волынь! — прикрикнули на него. — Ты докладывай, о чем тебя спрашивают: какого отряду и сколько вас там этаких?
— Есаула Агафонова мы... — вздохнул солдат. — Рота нас да еще полроты у подпоручика Власова...
— Так... Ну, а ты, Никша, как в етом деле заплутался? То-есть, каким манером у тебя вышло, што под конвоем представился? А?
Никша вскинул гордо голову и наморщил лоб:
— Под конвоем я — это, конешно, правильно... Только вышло вот оно как: представил я вам полоненного супротивника...
Солдат укоризненно покачал головой и перебил Никшу:
— Эх, и ботало же... — обратился он к ребятам. — Звонарь у вас, товарищи партизаны, мужичёнко этот. Вы лучше допросите его, как он командиру нашему, есаулу Агафонову, про местонахожденье красных указал... Вот!
Ребята обступили теснее Никшу и напали на него:
— Правда это? Каким манером ты против обчества пошел? Ну?
Никша сорвал картуз с лохматой головы и бросил его о-земь.
— Ребята! — заныл он. — Затменье у меня получилось... Обошли меня гады эти... Я спьяну-то их не разглядел, да и брякнул...
— Что брякнул-то?
— Да вот, что, мол, краснье в Плишкинском бору находятся...
— В Плишкинском?..
— В ем самом.
— Чего ты мелешь?!